трудно, да и разнообразием жизнь, особенно в сельской местности, не балует, но его бескрайние просторы, наполовину занятые полями, а на половину – труднопроходимыми лесами, трогали сердце девушки, как никакие другие пейзажи.
– Здравствуй, дом! – прошептала Фэй и тронулась в путь.
До её родной фермы было около трёх часов пути, а солнце, уже высоко поднявшееся над горизонтом, начинало припекать вполне по-летнему, так что уже через полчаса девушка сняла с себя армейскую куртку и повязала её вокруг пояса, оставшись в белой безрукавке.
«Чёрт, я и забыла, как здесь может быть жарко весной», – подумала Фэй спустя ещё некоторое время, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.
Впрочем, Арган являлся жаркой планетой лишь по сравнению с теми, на которых Фэй провела последние три года, а, в общем, по температурным показателям он был приблизительно в середине списка среди планет Человеческой Империи.
Ну и уж, конечно, Арган не шёл ни в какое сравнение с Рогордом, родным миром падаров, где Фэй проходила трёхмесячный курс по выживанию в пустыне.
Девушка вспомнила, как их гонял инструктор, мистер (падары очень любили это человеческое обращение) Брондстен. Этот четырёхрукий краснокожий гигант (даже по меркам падар), ростом три с половиной метра, с лёгкостью переносил семидесятиградусную жару, царившую в Пустыне Смерти (так прозвали это место люди) весной.
Каждый день Брондстен заставлял своих подопечных преодолевать по обжигающе горячему песку пятидесятикилометровую дистанцию, задавая лишь начальную и конечную точки маршрута. Задача курсантов была прийти к финишу не позднее установленного норматива, для чего требовалось не сбиться в абсолютно лишённой каких-либо ориентиров пустыне. Что было весьма непростой задачей, принимая во внимание то, что уже через пять минут человек начинал буквально сходить с ума от мучавшей его жажды.
Однако такая закалка была просто жизненно необходима для солдат Имперской армии. В конце концов, от этого зависело их выживание в том случае, если космический корабль потерпит крушение на необитаемой планете.
Фэй поправила лямку рюкзака, сползшую с плеча, и продолжила свой путь.
Наконец, вскоре вдалеке показался дом, в котором девушка провела свое детство. Это одноэтажное деревянное здание, по сути, служило единственным напоминаем Фэй о её отце.
Он умер, когда девочке не было ещё и двух лет, и его образ не отпечатался в её памяти, а никаких голограмм или других изображений отца в доме почему-то не осталось. Несколько раз девушка спрашивала мать и старшую сестру о причинах, по которой они не оставили ни единого материального свидетельства о том, что отец жил в этом доме, но всякий раз они уклонялись от этого вопроса, и в конце концов Фэй прекратила расспросы.
Девушка прибавила шагу, представляя себе удивлённые лица сестры и племянника, когда они увидят её на пороге. Она-то не предупредила их о своем приезде,
