до вылета из Москвы, тем острей и инфантильней не терпелось ему сбагрить с рук изделие, разделаться со всеми этими делишками, может быть, раз и навсегда, ко всем чертям, наварить бабок, расслабиться в Неаполе или во Флоренции, в тихом отельчике, гульнуть, обмыть навар, отмыться от латиноамериканского научно-атеистического бала-симпозиума, прибарахлиться, прелестную НН прибарахлить… – есть все ж таки во всем таком раскладе дел и в уютном течении дней тончайшее нечто, удивительно тебя примиряющее с поганой нечистью и гнуснейшими ударами Рока. Есть!…
Два кг первоклассной паюсной – для поддержки собственных сил и угощения в Гаване полуголодных комсомолок из кордебалета – взяты были за валюту у наследника отцовского партпита на Старой площади.
В тексте выступления на одной из панелей представительного форума Гелий припрятал – словно террористическую бомбочку, пронесенную в самолет, – изящную, как ему в те дни казалось, и не тривиальную для дубоватых схем научного атеизма теоретическую новинку.
Это было убойное доказательство того, что одно исключает другое, то есть что его, с маленькой буквы, нет, а Они, с буквы большой, являются отрицательной частью объективной реальности, данной нам в восприятии всех органов чувств, кроме обоняния.
Дело оставалось за карнавально-симпозиумной маской. На Старом Арбате, стоя перед лотком слегка хмельного народного умельца – явно расстриги-инспектора агитпропа из глубинки, – Гелий раздумывал, какой из многочисленных масок, отмеченных, надо сказать, истинным почтением к возрожденному ремеслу, удивить ему всех столпов мирового безбожия, большого друга нашей социалистической Родины, наивного троцкиста, писателя Маркеса и кубинскую партийную публику?
«Кастро наверняка сочтет за инспирированный Старой площадью выпад – Горбачева с красной Кубою на лбу… Ленин? Сталин? Берия? На-до-е-ло!!! У Хрущева ряшка чем-то смахивает на свиной пятак вздорного хряка, не успевшего, на свою беду, схряпать Суслова… Черненко? Тяжкая эмфизема легких нашей Империи… Возьму-ка я самого Леню. При Леньке Фидель жил, как у Люды Зыкиной за пазухой, а может, даже под ее пышным – ха-ха-ха! – сарафаном… Как это параноидная „Память“ не додула, что „сарафан“ – явное жидомасонство в нашей одежде? Кретины… Ублюдки… Один бес сменить другого спешит, дав ночи полчаса… Если и есть на свете сила, способная окончательно погубить несчастную мою Родину, то это, безусловно, тухловато-патриотическая шобла. Не успокоятся, вроде фюрера с Геббельсом, пока все вокруг себя не уничтожат, вместе с бабами и детишками».
По маске физии знаменитого предводителя осатанелых «спасителей Родины от жидомасонов» слишком уж что-то распрыгались в тот момент плюгавенькие демонки и бесенятки.
Гелий поинтересовался, натуральные ли локоны у этого господина. – Даже не сомневайтесь, сударь. У свояченицы двое детишек внезапно
