окончания курса. Рухсар уже понимала, что у них будет все, но надо было выбрать подходящий момент для объяснения в любви. Прежде она никогда этого не делала, но для правнучки Роберто Барберри существует только правило трех н: нет ничего невозможного.
Момент вскоре нашелся. Рухсар осталась на дополнительные занятия по химии (на гуманитарном тоже была химия – на первом курсе для общего развития) и оказалось, что она плохо смешала растворы. Очень плохо. Ужасно. Химия ей не давалась.
– Что уж так плохо?
– А ты считаешь, хорошо? Ты, наверное, гордишься собой? – сказала ей преподаватель, худая, маленькая и злая женщина.
Рухсар это просто убило – она не привыкла терпеть поражение – и она плакала. У нее были накрашены глаза, тушь потекла, но она плакала сперва слабо, потом все сильнее и никто не сочувствовал. Только Тис, парень, в которого она действительно всерьез влюбилась. Он пришел в пустую преподавательскую, где она сидела, внимательно-сочувственно взглянул в глаза (он и в спортивном костюме был неотразим, а Рухсар одевалась просто, как ее бабушка Вера; сейчас на ней были бежевые брюки и желтая блузка) и сел на свое место. Рухсар вначале обиделась. Тис спросил:
– Никто меня не спрашивал?
– Многие спрашивали, мистер Неоптолемос. Бакчос…
– Маленький такой! – смеется, чувствуя свое превосходство с высоты 188 см.
– Да. И студенты. Про остальных лучше у лаборанта спросите, – Рухсар подошла к окну, а потом отошла и стояла напротив него, а он сидел.
– Что такая расстроенная с утра? – наконец, осведомился Тис, вальяжно рассматривая ее лицо.
– Да… Замечание сделала преподаватель химии.
– А как ты хотела, без замечаний жизнь прожить?
– Да нет.
– Никогда нельзя так расстраиваться. Мало ли что в жизни бывает? Что теперь, умереть? Это того не стоит!
– Такой характер. Не обращайте внимания, мистер Неоптолемос.
– Трудно не обращать внимания! – голос его стал нежнее.
И потом он бежал за деканом и окликал его, оборачиваясь на Рухсар и улыбаясь ей по-доброму.
Вскоре Рухсар стала свидетельницей того, как Тис не собирался ставить зачет одному студенту, но его уговорили.
– У меня все записано, – и ушел добиваться честного ответа.
Пришел и сказал Рухсар:
– Да, есть такой, оказывается!
Кто не понял, Рухсар это должно было быть интересно. Шел в преподавательскую и лаборант спросила Рухсар:
– Кто там пришел?
– Тис, наверное.
– Кто там? – спросила лаборант в пространство.
– Свои, – усмехаясь, он явно понял, что между собой студенты называют его по имени.
– Хорошо, хоть откликнулся.
