что они велики. Он постарался «затемнить» разум и прямо глянул на женщину. Лицо Соланж было прекрасным, он не мог этого не отметить, но ее взгляд проникал острыми ледяными иглами прямо ему в мозг. Это было неприятно. Виктор внутренне собрался и выставил перед собой воображаемый черный щит. Создалось четкое ощущение, что иглы Соланж ломаются об него. Но ее лицо осталось невозмутимым.
– У меня нет тайн от Ордена, – спокойно ответил он.
И сам в этот момент поверил в собственную ложь. Он знал, что это самый надежный способ убедить кого угодно в правоте. Веришь сам – поверят другие. Виктор часто пользовался этим приемом в своей практике ловца.
– Никаких? – уточнила Соланж и прищурилась.
– Бывает, что промелькнет в мыслях что-нибудь, что можно посчитать за тайну, – нарочито равнодушным тоном начал он. – Но это всего лишь игра воображения. А вы знаете, что чем дольше ловец служит Ордену, тем сильнее оно развивается.
– Cogitationis poenam nemo patitur, – ответила Соланж после паузы и улыбнулась.
– Я не очень силен в латыни, – сказал Виктор и улыбнулся в ответ.
– «Никто не несет наказания за мысли», – перевела она.
– Это верно! – согласился он. – И с нашим буйным воображением иногда нелегко справиться.
– Но нам запрещено читать мысли, – мягко напомнила она.
– Да, я знаю! Я к тому… я вспомнил, что говорил сегодня Идрис. Он упоминал о Данте Алигьери. Неужели он был одним из нас?
– Это закрытая информация! – не переставая улыбаться, ответила она.
– Думаю, это объясняет появление его великого произведения… Какое буйство фантазии! – словно не слыша продолжил Виктор. – Видимо, когда он вышел из Ордена, то сразу начал писать «Божественную комедию»…
– Вижу, твое воображение заводит далеко! – оборвала его Соланж и села.
Виктор замолчал и посмотрел на еще одного члена Совета. Это был черноглазый, черноволосый, брутальный на вид мужчина средних лет. Он встал и представился:
– Артур.
Виктор склонил голову.
– Мы почти все прояснили, – сказал Артур и широко улыбнулся. – Но главное – любовь! Тема, которая рефреном проходит по всему существованию ловцов в Ордене, как низших, так и высших. Что скажешь?
– «С той поры, сгорев душою, / Он на женщин не смотрел, / И до гроба ни с одною Молвить слова не хотел. / С той поры стальной решетки / Он с лица не подымал / И себе на шею четки / Вместо шарфа привязал», – продекламировал Виктор и добавил: – Это из стихотворения Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный».
– Прекрасно! – одобрительно заметил Артур. – Но и сгоревшая душа когда-то оживет.
– Это исключено! По крайней мере, могу гарантировать… ближайшие десять лет! – уверенно ответил Виктор.
Артур кивнул и занял свое место.
– Что ж, осталась формальность, – подытожил Идрис и встал. – Хочу задать тебе вопрос:
