всех случаях ставку по безрисковым государственным облигациям или для каждого случая искать отдельный бэнчмарк?
– Подобное сравнивай с подобным, – отвечаю я ей на автомате. – Торгуешь наркотиками, где прибыль тысяча процентов, – ориентируйся на самую крепкую мафиозную семью с завязками в полиции; в шоколадки думаешь вложиться – смотри на «Марс» и «Сникерс»; государственными бондами спекулируешь – держи в уме облигации правительства США.
– Наркотиками… Ой, не могу, ха-ха-ха! Там тоже альтернативная доходность существует, ха-ха-ха, надо профессору нашему, индусу, сказать, он к наркотикам неравнодушен – травку пыхает как паровоз. Ему понравится, ха-ха-ха…
Черт возьми, все-таки мне есть чем гордиться. Хороший я якорь себе вырастил. Моя двадцатилетняя дочь понимает шутки про альтернативную доходность. Не про телок-жеребцов, не про аншлаговскую хрень и камедиклабовскую чушь, а про альтернативную доходность при принятии инвестиционных решений.
– Ну ладно, пап, спасибо большое, я побежала, у меня семинар вечером по статистике.
Почему все хорошее так быстро кончается? Хочется удержать ее веселый, умный смех, ее на мои похожие глаза в окошке скайпа. Не уходи, Женька! Пока ты со мной – я держусь. Очень ты мне нужна сейчас. Не уходи, пожалуйста!
– А я с мамкой поругался, – быстро, чтобы она не успела нажать на красную кнопку отбоя, говорю я.
– Подумаешь, вы все время ругаетесь. Ладно, пока, – отвечает Женька, и я вижу, как ее рука тянется отключить связь.
– Сильно, сильно поругались, вдрызг! – ору я, лишь бы она не выключалась. Дочка тяжело вздыхает и убирает руку от клавиатуры. Она в курсе наших проблем, видит, что происходит, когда приезжает на каникулы. И мнение ее по поводу нашего будущего я знаю наизусть. Не очень меня устраивает это мнение, но сейчас я готов слушать что угодно. Плевать, лишь бы говорила, лишь бы видеть ее подольше.
– Разводиться вам давно пора, – рубит сплеча дочка. – Я не понимаю, зачем вы друг друга мучаете. Развелись – и дело с концом.
– Тебе хорошо, сама с мамой и папой выросла. А о Славке ты подумала?
– Подумала. Через два года я закончу учебу, найду работу и заберу его к себе.
– Дура, – грустно улыбаясь, говорю я.
– Дура, – соглашается Женька. – Но ведь ты не бросишь совсем мать и Славку, будешь забирать его на выходные. Миллионы детей так живут, зато не видят, как ругаются родители. А если не хотите разводиться – приезжайте ко мне, в Америку.
– А какая связь?
– Прямая. Новая страна, новая жизнь… Общие трудности сплачивают. Может, заживете наконец по-человечески или разбежитесь уже окончательно, но шанс есть, вы же у меня хорошие! Дураки просто оба. Вот и встанут мозги на место. И вообще, я не понимаю: чего вы забыли в этой Путляндии?
Необычная сегодня ночь. Переплелось в ней все, завязалось. Сначала
