улыбается и с теплотой и удивлением произносит:
– Мне нравятся твои тени для век.
Я касаюсь рукой лица – я совсем забыла, что утром двоюродная сестра Карен накрасила мне глаза фиолетовыми тенями. По дороге из нашего дома в Вирджинии к тете в Огайо я была полна радостного предвкушения. В этом году я стану другой девочкой. За это время Карен изменит меня, сделает похожей на себя. Я буду так же пахнуть и буду такой же стройной, как она. Она снова сделает меня красивой. Тем утром я сидела на полу спальни Карен в окружении щипцов для завивки и коробок с косметикой, ожидая волшебного превращения. Закончив, Карен протянула мне зеркало. Я попыталась улыбнуться, но сердце мое упало. Мои веки были измазаны чем-то фиолетовым, а щеки – розовым. Вот почему тетя удивилась, а не впечатлилась моей красотой. Я улыбаюсь и говорю:
– Я как раз собиралась их смыть.
Я слезаю с дивана и направляюсь в ванную.
Я поднимаюсь по лестнице и закрываю за собой дверь. Мне хочется принять ванну. Это мое убежище. Включаю воду, и голоса в доме становятся тише. Когда ванна наполняется, снимаю одежду, залезаю и расслабляюсь. Закрываю глаза и погружаюсь в воду с головой. Потом открываю глаза и рассматриваю свой подводный мир – такой тихий, далекий от всего, безопасный. Волосы плывут по воде над моими плечами. Я протягиваю руку и касаюсь их. Вода постепенно остывает, я открываю сток и смотрю, как обнажается мое тело. Вот, опять… Я не могу это остановить. Я становлюсь все тяжелее и тяжелее. Сила тяжести нарастает на глазах и прижимает меня к белоснежной ванне. Меня буквально притягивает к центру Земли. Воды осталось несколько дюймов. Я вижу свои широкие, крупные бедра и думаю: «А есть ли в мире другие такие же большие девочки? Чувствует ли кто-нибудь еще себя таким же тяжелым?» В конце концов я остаюсь в пустой ванне – обнаженная, выставленная напоказ, несчастная. Я поднимаюсь, вытираюсь, одеваюсь и спускаюсь вниз. На кухне я останавливаюсь, чтобы насыпать себе еще чипсов, а потом направляюсь к дивану.
Телевизор включен. Показывают фильм о женщине лет на тридцать меня старше. Она целует своих детей на ночь, забирается в постель к мужу и лежит с открытыми глазами, пока он не заснет. Тогда она поднимается, тихо выходит из спальни и направляется на кухню. Останавливается у стола и берет журнал. Камера крупным планом показывает фотографию худой блондинки на обложке. Женщина откладывает журнал и подходит к холодильнику. Она достает коробку с мороженым, берет большую ложку и начинает есть, жадно, порцию за порцией, словно давно голодала. Я никогда не видела, чтобы кто-то ел подобным образом. Эта женщина ест так, как хотела бы есть я сама – как животное. Постепенно безумие на ее лице сменяется безразличием и отстраненностью. Она продолжает есть, но теперь механически, как робот. Я смотрю на нее и со стыдом и радостью думаю: «Она такая же, как я. Она тоже отверженная». Женщина доедает мороженое, заворачивает картонку в пакет и прячет на дне мусорного бака. Потом идет в ванную, запирает дверь, наклоняется над унитазом
