дружина, и Микулица с Малком. Дядьки Данилы за столом не было, он готовил коней и платье для поездки к князю. Андрей обвел столы взглядом, сидевшие за ними други были как на подбор, с такими не боязно хоть в сечу, хоть к царским дворам со сватовством. Дружинники были одного с ним возраста, знакомые с пеленок, с ними он носы на салазках разбивал, катаясь с крутых гор на берегу Нерли, с ними грамоту учил, с ними осваивал науку воинскую. Отобрались лучшие, ладные и оборотистые, кому хоть в огонь, хоть в воду, хоть медные трубы слушать все в охотку, все не в напряг.
Малк и Микулица затерялись среди них, как братья кровные, потому как, и по возрасту, и по обличию, и по платью, мало, чем отличались от дружинников. И еще роднило всех то, что по Правде все они были изгоями, не по роду и по рождению, по судьбе. Все были четвертыми сыновьями в роду или детьми вдов. А посему, полагался им в жизни этой: конь, доспех да покрут, то есть служба Отечеству. Ни двора, ни кола, ни добра им было не положено, кроме того, что на меч да на кончик собственного копья возьмут. Поэтому не было у них сомнения – то ли с княжичем в чужие, незнакомые земли идти, долю пытать, то ли на теплой печи отлеживаться. Может там им Судьба Макошь дорогу добрую укажет, может там их счастье ждет такое, что и в родной стороне не стыд показать и побахвалится будет.
Это еще только утренняя трапеза, днем они с родичами попрощаются, поплачутся, а вечером княжеский пир, проводы, на большом дворе в тереме. Там на площади накрывают столы, и бочонки выкатывают с медами да взварами, режут быков, да баранов, пекут пироги. Главный пир там, вечером, а сегодня с утра последние наставления, последняя приглядка княжича к тем, кто с ним в дорогу пойдет, на кого ему в пути опираться, и с кем ему совет держать, а придется, не дай Бог, и в бою спина к спине стоять. Андрей опять поднял взгляд от блюда с бараниной.
– Достойных отроков здесь человек двадцать, значит вместе с челядью и старшей дружиной, до Царьграда, через немирные земли, пойдет сотни две воев. Это хорошо, спокойно. Да и с царевной, назад в Киев, можно будет легко человек сто старшей дружины отпустить, да еще Базилевс своих столько же даст, а то и поболее – дары сторожить. Дойдут, знать. Значит со мной, в Святой Град, считай на круг, человек сто и отправится. Нормально, и в дороге спокой, и на покое не в тягость, так и порешим, – Он еще раз обвел всех взглядом, и только уверился в своем решении.
– С этими, сам черт не брат, – мысленно трижды плюнул через левое плечо, чтобы не сглазить. – А с такой ведуньей, как Малка, да с таким книжником, как Микулица, с добрым словом и советом Данилы, глядишь, любая дорога скатертью покатится, – Улыбнулся, вспомнив о самых близких, – Ну, пора к отцу в терем.
Он незаметно встал, что бы не мешать остальным, и боковым проходом, волчьим своим шагом, выбрался в коридор, ведущий к двери в конюшню, где его ждал Данила с жеребцом в поводу. Накинув праздничный кафтан, и пристегнув к поясу меч, Андрей вскинулся в седло и выехал со двора. Стремя в стремя к нему следовал Данила.
– Как тень, – отметил про себя княжич, – Как три, – поправился он, заметив отъезжающих от коновязи Малку и Микулицу.
– Вот
