на стул. Чего такой в журналисты поперся? Сидел бы где-нибудь в кредитном отделе – с такими-то стрелками на брюках и узлом на галстуке.
– Слушаем вас, – сухим неприветливым голосом произнес Назаров и плотно сжал губы.
Мишка тут же осуждающе засопел. Вот Карине его было бы сейчас раздолье. Тотчас бы заверещала: «Человек с бедой пришел, а он его как врага встречает. Где вежливость? Элементарная хотя бы вежливость! Поздороваться забыл!»
– Здравствуйте, – исправил его ошибку журналист и прошел к стулу. И сразу уставился на Максима: – Вы Максим Сергеевич?
Он кивнул, не разжимая губ. Много чести для такого пижона.
– Мне рекомендовали вас как опытного сотрудника и великолепного сыщика. Поэтому я к вам, – нервно дернул шеей парень.
«Может, с узлом галстука перестарался», – подумал лениво Назаров, не отреагировав на лесть. Про себя, однако, злорадно хихикнул. Карина бы теперь позеленела, обидевшись за Мишку.
– Мне сказали, что у вас высокий уровень раскрываемости и…
– Давайте к делу, – перебил его Максим недовольно и шлепнул ладонью по груде бумаг на столе. – Не станем красть друг у друга время, приседая в реверансах. Итак, кто вы? Представьтесь. – И тут же, скрипнув зубами, отогнал навязчивый образ очкастой Карины и нехотя добавил: – Пожалуйста.
Журналист закивал и затараторил.
– Иван. Иван Светлов. Иван Иванович Светлов. Мне тридцать лет. В вашем городе совсем недавно. Переехали всего полгода назад. Устроились в газету, – Светлов назвал неизвестное Максиму издание. – Проживаем на съемной квартире недалеко от редакции.
– Послушайте, гражданин Светлов. – Назарову сделалось смешно. – Вы что же, себя на «вы» именуете? «Переехали», «устроились», «проживаем». Мы-с!
– Нет, что вы, Максим Сергеевич. – Светлов коротко улыбнулся, аккуратно вытер вспотевший лоб ладонью. – Ценю в людях чувство юмора, знаете… Я имел в виду себя и мою девушку. Настю Глебову.
– Ах, простите.
Назаров приложил ладонь к груди. Мишаня, сидевший напротив, позеленел от злости. Он не завистлив был, нет. Просто образ Карины, наверное, и у него плясал перед глазами. Осуждающий образ, клеймящий. Назарову, идиоту, все в зачет шло. Даже его бесконечные клоунады.
– Ничего-ничего, – улыбка Светлова сделалась почти мученической. – Я, собственно, из-за Насти здесь.
– С жалобой? – решил встрять Мишаня и сострил: – Гонорар не поделили?
– При чем здесь гонорар? – взвился сразу Иван Светлов.
Даже зад приподнял со стула. И глянул на Мишаню как на врага.
Ясно. Шутка не прошла.
– Так что с вашей девушкой?
И Назаров выразительно глянул на настенные часы, висевшие над головой Мишки.
– Да-да, Настя, – спохватился Светлов. Симпатичное холеное лицо сильно побледнело. – Понимаете…
– Что?
Назаров
