облака. Не светят эти огни как звезды, не хотят рассказывать не о чем.
Задрав до горла ткань одеяла, маскируюсь от беспокойства луны. Искусственно во сне перед ней. Сплю и вижу сны.
Добровольно или нет, отчетливо в глазах расплываюсь в редком тумане сна.
Уберблик поник, она ему не нужна, не знает жизни. А она (жизнь) преследует. Навязывая людей, отношения, всю нелепость своего создателя.
У моста.
Плещется вода. Он целиком в ее холодных объятиях. Предсмертные судороги. Ах, если бы так. Иначе просто вода, просто течет, отражая небо, мерещится смертью.
Болтается шарф приносимый ветром слева. Как пламя, светится взор, устремленный по сторонам моста, на воду. Так близко. Так близко еще не было. Что там, за неуверенным движением? Единственным шагом в ночь облака, скользящего по воде. За его взглядом следил кто-то еще. Кто-то там, на той стороне. Тот, кого спрятала тень аллеи. Свидетель трагического момента, наступившего по вине шага. Ему безопасней под красной рожей рябины. Грузом упадет на дно его души подсмотренная смерть.
Может со стороны на мосту они видят друг друга ищущими успокоения у вод? Может ли так случиться, что они оба пришли просить смерти у этого болота, кишащего паразитами, охотно жаждущими две нелепые смерти?
Утро, расследование. Двойное самоубийство? Но это его последний вечер, это только его могила. Тень скрылась. Может, никого и не было? Причуда разума, фантазия? Вот этот миг, вот та минута, вот ни к чему не обязывающий день настал, ни к чему не привязанный конец жизни. А ничего не происходит, нога не поднимается. Последних слов не найдено. Нет даже прощального возгласа. Нет ничего того, проводящего черту, под бесславным концом. Под трупом набухшим глазами матери. Символическим эхом судьбы. Знаком свыше.
Значит, стоит еще пожить? Еще хотя бы день? Еще хотя бы раз, застать рассвет за спящими глазницами домов? Одну неспешно выкурить сигарету. Одну выпить чашку кофе. Всего один, такой же ни к чему не обязывающий день. И снова сюда. Тут сносно. Тут запах с деревьев. Сюда можно приходить моим близким. Они, вероятно, сейчас спят, их, вероятно, застанет врасплох звонок из полиции. Разбудит ощущение нелепости случая. Может, испугает. А может, им будет плевать. Еще день, еще чашку?
*** *** ***
Яков Уберблик. Человек с опаской в глазах. Растворившийся убийца, вешающий замок на дверь. Выдумка корреспонденции по утрам.
Утро, день начинается с него, а заканчивается красными глазами укравшего у сна ночь. Чай. Столик может уже и не терпит его бесконечные недосыпания и хочет уволиться, но привязан туго канатом к дивану, к давно съехавшему с общепринятых. На стене улыбка Готамы, на полу раскрытые розы (кинуты ткачом небрежно на ковер) намекают на уют. Стройный овал лица, натянутое по горло одеяло. Он не привязан к этой жизни; дивану, розам, кофейному столику, к ней, порхающей среди людей. Он не нажмет на спусковой крючок, не затянет петлю вокруг шеи. Это не так красиво,
