Приёмник № 2, аппарат № 3. А на приёмнике «Калина» произвожу поиск хотя бы ещё одной частоты метеостанции «Джанап».
Последнее добавление, видимо, было совершенно излишним. Прерванный на полуслове командир полка разом побагровел перезрелым помидором и недобро прищурил глаза.
– Раз ты такой умный…, рядовой, – процедил он сквозь зубы, – то ответь мне, почему до сих пор вы тут не можете наладить перехват американских релейных линий?
– Да потому, – ни мало не смущаясь, отвечаю я, – что перехватить их можно только в двух случаях. Либо наш приёмник должен находиться между двумя релейными вышками одного направления, либо расстояние хотя бы до одной из них не должно превышать ста десяти километров. Но, поскольку, ближайшая к нам релейная линия находится на расстоянии более трёх тысяч километров, то ни какого путного перехвата нам осуществить никогда и не удастся!
– Это ещё почему? – бойко наседает на меня полковник, словно пытается оттеснить меня животом от рабочего стола.
– По законам физики! – нагло пожимаю я плечами, не сдвигаясь с места и на сантиметр.
– Так, – грохнул Карелов по ближайшей стойке кулаком, – хватит для меня этих демагогий! (Так и сказал, демагогий). С вами всеми мы ещё поговорим, – обвёл он гневным взглядом поприжухнувшую свиту, – распустили, понимаешь, своих подчинённых! А этого умника, – ткнул он в мою сторону пальцем…
Тут он на секунду прервался, видимо задохнувшись от негодования, а я наоборот надул грудь, всем своим видом показывая, что мне и сам чёрт не брат.
– …Добавьте этому говоруну парочку нарядов, – кивает полковник нашему несчастному капитану Рачикову, который на протяжении всего разговора скромно топтался у него за спиной, – и пусть отрабатывает их сегодня же!
– Так точно, – отчеканивает капитан, преданно «поедая» начальство глазами.
В мою же сторону он взглянул лишь мельком, но с заметным сочувствием. Так вот и случилось, что в результате неожиданного начальственного визита я получил к имеющимся двадцати двум ещё три наряда, (один, для кучи, добавил начальник смены). Но в результате этого же визита я узнал так много для себя интересного, что и жизнь моя и служба вскоре переменились самым коренным образом. А произошло это так. Поскольку с предстоящей ночной смены меня с позором сняли, то старшина роты Фомин, с плохо скрываемым удовлетворением объявил, что меня направляют на грязные работы.
Поначалу меня бросили на очистку полковых туалетов. Камчатка, сами понимаете, земля несколько более северная, нежели тот же Сочи. А солдатские туалеты у нас располагались исключительно на улице. Естественно, что зимой во всех них нарастали, весьма опасные для определённого солдатского места, сталагмиты. Вот для того, чтобы предотвратить несчастные случаи, и требовалось каждый день сбивать бритвенно-острые каловые натёки. За три часа я смог справиться с порученной работой и думая, что все мои неприятности
