бюстом Ленина. Как руководителю делегации моему родственнику доверили взять этот монумент к себе в багаж, благо чемодан был почти пустой: всю водку уже выпили. На обратном пути в Варшаву на стойке «Аэрофлота» после взвешивания багажа дяде было любезно сообщено, что у него ощутимый перевес:
– Просьба оплатить разницу!
– Не буду…
– Тогда я не смогу посадить вас в самолет.
– Попробуйте.
Аэрофлотчица демонстративно отложила билет моего дядьки в сторону, но переоценила свои возможности. Вся команда польских журналистов в знак профессиональной солидарности отказалась лететь. Послали за каким-то аэрофлотовским начальником. Тот пришел королем и сразу принялся накатывать на строптивых «братьев по классу»:
– В чем дело? Что за беспорядок? Вы что, товарищи, себе позволяете?
Мой же дядя спокойно объяснил, в чем проблема. Даже не дослушав, аэрофлотовец оскорбился:
– Конечно, надо заплатить за перевес!
– Вы хотите сказать: деньгами?.. – тихо задал дядя Влодек коварный вопрос.
Чиновник же, уверенный, что общается с тупым иностранным младшим братом, да еще плохо понимающим по-русски, решил покончить с затянувшимся разбирательством и поставил точку нал «i»:
– Короче, если хотите улететь, идите в кассу. Галя, выпиши ему счет за перевес! Сколько там?.. Тридцать пять рублей. Точка!
И тут произошло нечто совершенно невероятное и вряд ли виданное когда-либо не только в Шереметьево.
– Вы оценили Владимира Ильича Ленина всего тридцатью пятью рублями?! – с качаловским трагизмом вопросил польский дядя.
Он расстегнул молнию, и из чемодана выпал и встал пеньком, как ванька-встанька, на заклинившие весы «Аэрофлота»… бронзовый подарок из Казани! Представители авиакомпании окаменели с открытыми ртами, а вуяк Влодек с помощью товарищей бережно поднял тяжеленный бюст, протер ему блестящую лысину клетчатым носовым платком и водрузил памятник на стойку оформления:
– И это я слышу от коммуниста?!.. Всего тридцать пять рублей! Встать всем, встать сейчас же! Перед вами – Ленин…
Аэрофлотчики дружно повскакали с мест и вытянулись во фрунт, на всякий случай стараясь при этом не моргать и не шевелить пальцами в обуви. Напротив них застыли в демонстративном экстазе пролетарского единения поляки, едва не лопавшиеся от смеха. Торжественно помолчав минуту на глазах ничего не понимающих остальных пассажиров, сотрудники «Аэрофлота», плохо скрывающие свою растерянность, принялись сокрушаться:
– Какое недоразумение с польскими товарищами получилось! Ах, какое недоразумение!..
Позвонили куда-то наверх, в авиакомпанию, и на цыпочках прибежал еще более значительный летный начальник. Он долго тряс руку моему дядьке из Варшавы, вручил ему от московских властителей неба бутылку водки («На дорожку!»), приложил персонально от себя фирменный
