героем настоящим и неподдельным? Ей-то от этого какая была польза, что он герой пред Родиной своей? Какой ей-то, от этого был прок? Если лично она – Диана – к старости своей так и не познала любви пылкой и страстной. Той любви, от которой женщине жить хочется и просыпаться со счастливым лицом и любить, и любить, и еще раз любить, и быть любимой, и быть любимой бесконечно… И что в лучшие свои годы она ничего, кроме казарм, военных городков и прочей военной дряни, так и не увидела. Ну разве что море Черное бесконечное, да раз в год, да по отпускам она и видела…
– Вадим, вы только представьте себе, десять лет подряд в одном и том же санатории отдыхать. Все это время улыбаться и здороваться с людьми, которых иной раз и видеть даже не хочется. От притворства которых воротит и тошнит навыворот… Ходить для вида под руку – из столовой на пляж, с пляжа в столовую, со столовой в номер, и так каждый день, весь отпуск и все десять лет подряд. Для меня отпуском были те годы, когда Олег Иванович без меня к себе в деревню ездил!!!
И это был посмертный приговор генералу Григорьеву от его же жены…
На сороковой день после кончины Олега Ивановича мы сидели с Дианой в столовой за длинным штабным столом и поминали генерала добрыми словами.
По правую руку от меня на столе была выставлена большая фотография генерала в рамке с траурной лентой. На ней он был запечатлен бравым красавцем в военной парадной форме, со всеми боевыми наградами, так сказать, при параде и регалиях…
– Диана, но ведь Олег Иванович вас любил, и сыновей любил, и он хороший семьянин, да и человек неплохой?!
– Да, неплохой, и семьянин хороший, и сыновей любил, и меня боготворил… И мне-то что от этого?!
Выслушав Диану внимательным образом и переварив выше ею сказанное, я набрался смелости и храбрости, еще раз посмотрел на нее и с ходу выпалил, не задумываясь ни о чем:
– Диана, вы все знаете, вам все ведомо, для вас нет тайн. Вам все ни по чем. Скажите мне наконец – зачем он все-таки жил?!
– Затем, чтобы мне жизнь испортить, а затем и умереть!
А где все эти годы была ее любовь, где, скажите мне на милость, где она была? Он любил ее, и это да. А любила ли она его?.. И зачем она тогда вообще жила? Без любви душа женщины с годами увядает, подобно иссыхающему без влаги деревцу. Мужчина без любви, худо— бедно, конечно же может прожить. Но душа женщины без любви мертва. Простите меня за слово это страшное – мертва. Но как мне быть, как не произнести мне слова эти, по страху запредельные? Смерть души ее, как уйти от сравнения столь жестокого и ни с чем не сравнимого? Если женщина прожила сорок с лишним лет вне любви и без любви, и во что превратилась ее душа за эти годы… Криком кричу ночным, к Богу взываю о милосердии его, к женщине этой – по имени Диана!!!
Трудно мне сказать, во что превратилась душа Дианы к этим годам. Но по характеру и по манере вести разговор Диана была более всего склонна к уединенной жизни. В конечном же итоге Диана была вдовой генеральской. И более всего походила
