но отнекиваться не стал и шагнул вслед за мной. Я посторонилась, пропуская его в прихожую. Включила свет.
– Тапок нет. Халат не предлагаю. Кофе получишь на кухне, – обнадежила я и кивнула на открытую дверь в конце коридора.
Он снова неопределенно дернул плечом и потопал в указанном направлении.
Нравится мне такая сговорчивость!
Проводив его взглядом, я дождалась, когда он скроется на кухне. Но не успела я скинуть сумку и полюбоваться в зеркало на свой рог, как из кухни донеслись дикие звуки. Казалось, что завывает сирена на хрипло фыркающем газике.
– Васька!!! – дошло до меня.
Вихрем ворвавшись в кухню, я вцепилась в кота, намертво повисшего на холеном лице брюнета. Алекс тоже молча пытался оторвать его от себя. В ответ на наши старания кот плевался и рычал.
Вот! А некоторые бультерьеров заводят!
Кое-как отцепив Ваську от гостя, я выкинула его в коридор и захлопнула дверь. Щеку и лоб мачо украшали живописные царапины.
– Мне так стыдно за эту зверюгу! – стараясь не смотреть на парня, пробормотала я, наводя грандиозный беспорядок в поисках зеленки. Ведь была же где-то! – Он вообще-то спокойный. Что на него нашло, ума не приложу!
Алекс криво усмехнулся, покосился на дверь, в которую ломился кот, и совершенно серьезно спросил:
– Дверь крепкая?
Вытаращив на него глаза, я хрюкнула и, не выдержав, захохотала. Он вначале непонимающе на меня поглядывал, но, видимо заразившись моей истерикой, – поддержал. Через какое-то время мне полегчало. Я звонко щелкнула кнопкой чайника.
– Кофе?
Парень устало опустился на кухонный диванчик и, осторожно коснувшись лица, пожал плечами.
– Не знаю.
– В смысле? – Я дождалась, когда вода в чайнике вскипит, достала две чашки и, щедро сыпанув туда кофе, подвинула сахарницу. – Тебе с сахаром? – Оглядев озадаченную физиономию гостя, я предупредила: – Только не говори, что ты пьешь чай! У меня его нет. – И снова поинтересовалась: – Так как? С сахаром?
Он, уже в который раз, пожал плечами.
Что-то меня начинает раздражать его нерешительность!
Фыркнув, я плеснула в чашку кипяток, кинула два кусочка сахара в исходящую паром черную жижу и придвинула к нему.
– Пей! Только осторожно. Он горячий.
Алекс покосился на чашку, подцепил двумя пальцами и поднес к губам. Вдохнув аромат, он поднял на меня глаза.
«А может, он сумасшедший?» – мелькнула у меня запоздалая мысль.
Нет, а что я должна была подумать, увидев человека, разглядывающего кофе, словно видел впервые в жизни?
Со странной надеждой я посмотрела на дверь, вздрагивающую от ударов взбесившегося кота.
Меж тем гость в два глотка выпил обжигающий кофе, поставил чашку на стол и заявил:
– Как «Смола», только холодный.
– Чего? – Взяв чашку, я тут же обожглась и уронила ее на стол. – Холодный?!
Ну точно сумасшедший!
– Э-э-э,
