style="font-size:15px;"> Ник хмурится, обдумывая мои слова. А я тереблю салфетку на коленях, ожидая новой усмешки.
– В любовь я не верю, – торопливо произношу я.
– Не веришь? Почему? – В его голосе нет удивления, а обычная заинтересованность.
– Потому что любовью люди называют сексуальное притяжение, гормоны, зрительное наслаждение человеком. Они хотят быть необходимыми и придумывают эти чувства себе, а затем интерес гаснет. Никакой глубины, никакого продолжения, как вспышка от фотокамеры. Она есть и тут же исчезает, не оставляя в тебе ничего, кроме ярких точек перед глазами. Безысходность, в которую люди хотят верить, – произношу я задумчиво.
– А влюблённость? Есть ли между этими словами хоть какое-то различие? – Интересуется он.
– Не верю. Та же химия в организме, всё можно объяснить научно, но приятней для слуха возвышенные слова, хотя на самом деле это просто обман. Обман всего, во что ты хочешь верить. Влюблённость, как пишут, психологическое расстройство головного мозга, а любовь зависимость. Тот же самый наркотик – отвечаю я, и это поселяет в душе грусть.
– Это тебя расстроило, Мишель. Почему? – Он с лёгкостью читает меня, отчего я горько усмехаюсь.
– Потому что мир чёрный и белый, иногда хочется красочности, а её нет. Не бывает, только вот так. Ты или падаешь, или балансируешь на неустойчивом склоне, чтобы не сорваться вниз, – честно отвечаю я.
– Нет, Мишель, ты ошибаешься в этом. Мир не делится на плохое и хорошее. Он делится на фантазию и реальность. Но всегда можно раскрасить свою жизнь, следуя истинным желаниям. Только они помогут понять, во что ты веришь на самом деле, – голос Ника мягок и ласкает меня с противоположного конца стола. Это отзывается во мне неким спокойствием. Смотрю на него и слабо улыбаюсь, отмечая насколько мне комфортно сейчас быть с ним.
– А ты следуешь своим реальным желаниям? Ты знаешь, чего ты хочешь? – Интересуюсь я.
– Да. Мой режим и ритм жизни налажен до мельчайших внедрений. Но порой случаются непредвиденные обстоятельства, вроде родителей, которые заставляют тебя не показывать себя настоящего. Зачем растрачивать минуты на то, что пошатнёт душевное равновесие? Лучше этого не начинать, – уверенно произносит он.
– А если нет выбора?
– Выбор всегда есть, Мишель, только большинство под чувством страха и навязанных понятий, двигаются в неправильном направлении, не хотят принимать очевидного и сливаются с массой, – мягко отвечает Ник.
Я замолкаю и понимаю, что мы не называем имён, но говорим обо мне и моей семье. Горло сдавливает, и я моргаю, чтобы не портить настроение.
– Мишель, – зовёт меня тихо Ник, и я концентрирую на нём туманный взгляд.
– Да?
– Тебе не нравится твоя жизнь?
– С чего ты взял?
– Ответь. Постарайся ответить честно, ведь я честен.
– Нравится,
