Я помню, чувствую все запахи в лесу,
Узнал бы каждую, мне кажется, полянку,
Испил с груздя обильную росу.
Услышать ранним утром рёв сохатых,
Поднять глухарок мокрых на крыло,
След на песке там барсуков мохнатых —
Ведь надо ж, что мне в голову взбрело?
Как всё далёко и в годах, и в вёрстах,
Всё было это не в мыслях, наяву,
И лес осенний в красках таких пёстрых.
Зачем проходит всё? Я это не пойму.
Проходит всё, рассвет сменён закатом,
И клейкий лист вдруг пожелтел, опал.
В воображении, пусть даже и богатом,
Не так всё чётко, а может, я устал?
Устал в краю асфальта и бетона,
Где запах гари, выхлопов машин,
Забыл я вкус прекрасного бекона
И сока терпкость выспевших крушин.
Я загнан жизнью в лабиринт хрущёвок,
Рассвет встречаю на пути в завод,
Давно не нашивал я на себе плащёвок,
Не пил давно я родниковых вод.
Я, как листок кленовый, всё желтею,
Недолог миг, сорвёт меня поток,
Осенним ветром понесёт в алею,
Где начинался мыслей всех исток.
А как же всё-таки, скажу вам, в лес так манит!
Тот не поймёт, кто не бывал хоть раз.
Лес добрый, вот уж он вас не обманет,
Проверил сам, и не единый раз.
Дыханием своим он кровь взволнует,
В тени его почувствуешь ты рай,
Палитрой красок вас он очарует,
О боже, ещё раз хотя бы дай
Всё ощутить своим уставшим телом,
Увидеть всё мне глазом пусть одним,
Заняться ещё раз любимым делом.
Природа – это наш ведь господин.
Природа создала нас и взрастила,
Природа научила нас ходить.
С природой лишь огромная в нас сила,
И лишь с природой хорошо нам жить.
Всё остальное бред, существованье,
Мы не живём, а проживаем жизнь,
Кончаю я своё повествованье.
Кому не нравится, тот за своё держись.
Тетерева
Расселись на берёзе косачи,
Украсив её чёрным многоточьем,
Послушай, что пишу, и помолчи,
Вообрази, коль не видал воочию.
Опушка леса, розовый закат.
По всем приметам ночью будет холод,
Сейчас деревья кое-где трещат,
Но жизнь идёт, и птиц терзает голод.
На той опушке одиноко так
Стоит кудрявая красавица берёза,
На ней носатый дятел точно в такт
Дробь выбивает вперекор мороза.
Вдруг тихий шелест, тени в вышине.
С полсотни лир кто словно в небо бросил,
Тетерева с подлёта в тишине
Берёзу облепили, иней сбросив.
Как пыль хрустальная, в закате заиграв,
Осел тот иней на ковёр нетканый,
А ветки, тяжесть птиц в себя вобрав,
Вдруг замерли, пришёл ведь гость незваный.
Уселись поудобней косачи,
И пир пошёл, защёлкали их клювы,
Серёжки, почки им, как калачи,
Питательней, вкусней болотной клюквы.
Клюют, урча, плотней толкают в зоб,
Тем временем закат налился кровью,
У птиц со всем бы не было забот,
Было б тепло, не повели и бровью.
Но краски неба говорят своё,
На дереве заснёшь, там и замёрзнешь.
И птицам на ночь тёплое жильё
Готово, только вниз там с ветки ёрзнешь.
Глубокий снег, пробив собой во тьме
Шагов пяток, и вход уже закрылся.
Теперь мороз не страшен им в тепле,
Ведь каждый кочет в снег уже зарылся.
Так ночь пройдёт, пускай мороз трещит.
Деревьям рвёт их тело под корою,
Но птицы спят – у них надёжный щит,
А всё ж опасность есть, того не скрою!
Плутовка-кумушка ведь тоже хочет есть,
Богата шуба, но пустой желудок.
Она не прочь в ту ночь кого бы съесть,
Достаточно
