style="font-size:15px;"> И вот дошло до самой интимной части моих похождений.
Как-то я в шутку предложил:
– Потанцуем?
– Давай, – просто и не задумываясь ответила Оля, и мы изо всех сил «не смущаясь», всю кассету танцевали медленный танец в полтретьего ночи, тихо смеясь над собой, двумя придурками…
…А слухи уже делают своё дело. Где-то в курилке видимо произошёл групповой разговор. Потому что в одночасье большая часть офицеров вдруг шарахнулась от меня в сторону, как от прокажённого, а другая часть стала откровенно хихикать при встрече со мною, и я делал вид, что ни фига не понимаю. Но были и такие, чьи лица при встрече со мной омрачались злостью, и я понимал, что «доиграюсь» в конце концов. И доигрался.
…Был у нас прапорщик Ларичев, с чьей-то подачи называемый всеми «Ларсоном». Он где-то торчал на вещевых складах. Появлялся в казармах и у нас в цеху он редко, а если и появлялся, то было видно, что Ларсона недолюбливают. Туповатый и странный кекус. Сослуживцы зло посмеивались над ним, не стесняясь в выражениях, даже при нас-солдатах называя его «тормозом». Так вот этот Ларсон в один прекрасный момент был назначен сопровождать нас, нескольких солдат, на какие-то работы. И надо же такому случиться, что мы посреди белого дня случайно встречаем Олю, и она бросает мне незаметную улыбку из далека. И мы проходим спокойно строем, а когда отходим подальше, Ларсон хлопает меня по плечу, и говорит специально «для всех»:
– Чё? Как у неё? Нормально нырнул в пилотку?
Оглядев строй и не дождавшись смеха, Ларсон один смеётся, а потом зло поджимает губы.
Я иду молча, а он не унимается:
– Чё молчишь? Все знают уже…
И опять ржёт.
Я поворачиваюсь, и между нами происходит двухминутная беседа, которую я начинаю:
– Вы о чём, тащ-прапорщик?..
…и заканчиваю уже на повышенных тонах:
– … это ты сам сейчас у меня «договоришься», мудак!..
И Ларсон тащит меня в ШИЗО, и я получаю десять суток ареста, «потому что угрожал», и Небесный вытаскивает меня только через двое суток, и, нервно захлопнув за мной дверь в своём кабинете, зло кричит мне:
… – Задолбал ты меня со своей Олей, Гасанов! Понимаешь? За-дол-бал!.. Тебе чего, неприятности нужны что ли?!..
И я мямлю чего-то в своё оправдание, а капитан хлопает ладонью по столу:
– Ты чего, не можешь спокойно до дембеля дожить? А?..
– Могу.
– А какого хрена ты к ней прицепился?!.. А?.. Какого хрена – именно к ней?!!.. Больше баб нету, что ли?!!
И я тоже взрываюсь и задираю брови:
– Хренасе!.. Тащ-капитан!.. Вот вы даёте!?.. Я – прицепился к ней?.. Я – что ли к ней себя посылал?.. Ни фига себе вы!..
И Небесный вздыхает мрачно, и я вместе с ним:
– Когда у тебя дембель-то?
– В мае был…
И он смотрит на меня, стараясь
