Вскоре австрийский центр староверов в Белой Кринице и вовсе прекратил сотрудничество с Герценом после того, как он в 1863 году поддержал антироссийское восстание в Польше. Во-первых, поддерживать католический по духу мятеж для раскольников было недопустимо. Во-вторых, сепаратизм с перспективой отделения значительной территории Империи противоречил их стратегии заполучить под свою власть всё российское государственное достояние.
Но провал народовольцев в союзе со старообрядцами был с лихвой восполнен возникшими впоследствии экстремистскими партиями. На глазах у всего общества и уж тем более – тайной полиции возникала новая политическая сила. В ней многовековой опыт катакомбного противостояния государству и официальному Православию и капиталы раскольников получали воплощение в антиправительственной борьбе политических экстремистов. По аналогии с раскольниками, РСДРП стала именовать свои общие собрания съездами. Но, помимо внешне общей терминологии, между ними была глубокая общность. На Втором съезде партии марксистов Ленин сделал специальный доклад «Раскол и сектантство», в котором утверждал, что некоторые наиболее непримиримые сектанты, такие как хлысты, в своем учении впитали «христианский коммунизм» и проповедуют разрушение частной собственности и семьи как основы буржуазного мироустройства. Вскоре после этого, в 1903 году по сектантским каналам в Россию из-за рубежа стала доставляться идеологическая контрабанда – ленинская газета «Искра».
В 1905 году князь Дмитрий Хилков распространил листовку своего авторства. В ней в обращении к староверам утверждалось, что единственно верным способом применить протестные религиозные доктрины на практике является участие в революционной борьбе. А на последовавшем в ноябре того же года съезде старообрядцев было принято заявление о том, что за спиной старообрядчества – двести лет антиправительственной борьбы, что мир лежит во зле и что именно старообрядцы были первыми революционерами – во имя Царства Божия на земле.
И уже в том же 1905 году Центральный Комитет РСДРП въехал в комфортабельные апартаменты особняка дочери богатого старовера А. Хлудова. А потомок знаменитых раскольников миллионер Савва Тимофеевич Морозов завёл дружбу с Владимиром Ульяновым и начал финансировать марксистов.
Савва Морозов.
Впоследствии раскольники склонились в сторону более радикальных эсеров, но принципиального отношения к революции как божескому промыслу уничтожения власти Романовых не поменяли.
Но ленинцы продолжали упорно верить в зарождаемый в недрах раскольничьего сектантства «русский коммунизм». Всё тот же Бонч-Бруевич уже после Октябрьской революции утверждал, что «в глубинах России скрываются миллионы людей, готовых к… коммунистической жизни. Этим людям, какими бы странными именами они ни назывались, надо только разрешить выйти из подполья.
Тогда они построят свои, давно задуманный ими, особый русский коммунизм» –
