за создание в Палестине арабского и еврейского государств?
Я потёр указательным пальцем лоб:
– Трудно угадать. Но, насколько мне известно, член Политбюро ЦК, заместитель председателя Совета Министров СССР и союзный министр иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов очень любил свою жену Полину Семеновну Жемчужину-Карповскую. А она, дочь еврея-портного, где-то я читал, питала страсть к идее сионистов – собрать всех евреев на исторической Родине. И, возможно, Молотов, даже не ведая, чего желает Сталин, мог осторожно из любви к супруге пролопотать нечто в духе ее сионистских настроений. У остальных сталинских деятелей, от Берии до Маленкова, – не было заинтересованности в Израиле: ни личной, ни служебной. Я не прав?
– У вас, – распрямил спину Евгений Петрович, – весьма здравая логика. Да, в окружении Сталина за создание Израиля ратовал только Молотов. Но его довод: мы посодействуем мировому сионизму, вреда от этого нам не будет, а польза возможна – никто из членов Политбюро всерьез не воспринимал. И, тем не менее, все они вынуждены были согласиться с Молотовым, потому что свой резон в государстве Израиль увидел Сталин.
Весной, летом и осенью 1947-го советские дипломаты, опираясь на толстые кошельки сионистов США, уламывали американских коллег и обрабатывали дипломатов других стран. И в канун зимы – 29 ноября – ООН приняла резолюцию № 181: ликвидировать британский мандат на управление Палестиной и образовать на ее территории два независимых государства – собственно Палестину и Израиль.
Ну, а теперь подведем итог ранее нами сказанному. В марте 1947-го Сталин запускает ущемляющую советских евреев кампанию по борьбе с антипатриотизмом и космополитизмом и тогда же дает установку – сломать сопротивление США и Великобритании и преподнести евреям всего мира их собственное государство у священных для них древнеиудейских развалин. Между этими двумя решениями Сталина – прямая связь: жизнь евреев в СССР надо делать все более морально несносной, но надо и обеспечить им исторически и религиозно привлекательное прибежище: не по нраву вам, товарищи евреи, в Стране Советов – перебирайтесь в Израиль, на Землю Обетованную, о которой каждому из вас талдычили с детства.
Мои изыскания книжные, – Евгений Петрович накрыл ладонью свой блокнот, – позволили мне убедиться: весной 1947-го Сталин уже не сомневался, как в СССР следует решать еврейскую проблему. Но абсолютно ясно ему было и то, что эта проблема сложна чрезвычайно. Евреи пронизывают всю жизненно важную плоть государства, и все действия по их выдавливанию на Ближний Восток должны быть тщательно скрыты и мастерски проведены. В советчиках по стратегии и тактике решения еврейского вопроса Сталин не нуждался, но ему были необходимы толковые исполнители его замыслов. И вот, в мае 1947-го Жданов, осведомленный о намерениях Сталина в отношении евреев, представляет ему Щадова. Полюбуйтесь: он – природный русский, он – внук ученого-антисемита и имеет глубокие знания о евреях, он – бесстрашный офицер, готовый к любо�
