мокрые ботинки,Молоко одним глотком
Выпил, глаз не поднимая,
Долго руки отмывал,
И газету раскрывая, лег —
Нет – рухнул на диван.
Старый «ВЭФ» молчит покорно,
Стынет ужин на столе.
Твой портфель теряет форму
От секретов и проблем…
От рисковых разговоров,
От забот своих мужских,
В сон упав, как летом – в море,
твой большой ребенок спит!
Сеть морщинок под очками,
Разворот надежных плеч…
Челка медью истекает,
Силясь сны твои сберечь.
На ковер сползла газета,
С нею – узкая рука.
И пульсирует планета
Синей жилкой у виска.
Когда ты долго не звонишь…
Когда ты долго не звонишь,
Я чувствую себя покинутой,
Как лист кленовый,
у земли,
Распятый дождиками синими.
Я чувствую себя больной,
Чужой, ненужной, вздорной,
брошенной:
Так далеко и так давно
Моё родное и хорошее!
Я вру себе, что ты со мной —
Вот оглянусь и взглядом встретимся.
И так смотрю своё кино
недели, дни, минуты, месяцы.
Когда ты долго не звонишь,
Я, пропадая от отчаянья,
Учусь судьбу благодарить
За долгое твоё молчание!
Есть вещи
Есть вещи которые знаешь всегда,
Но лишь прочитав на бумаге,
Постигнешь их тайну.
Вот так же звезда
веками мерцает в овраге,
на дне ручейка,
не нужна никому,
пока не увидишь ее.
Почему?
Вид из окна
Клён узловатую ладошку
Сложил в озябший кулачок.
Он заглянуть в твоё окошко
Весь год пытался, дурачок.
Он под твоим влюблённым взглядом
Подрос, зарделся, осмелел,
Гадая, есть ли кто-то рядом
В твоем застекленном тепле?
Он сокрушительные думы
Всё лето прятал под листвой.
Всё ждал, когда от улиц шумных
Вернёшься ты к себе домой!
И ты поймешь однажды ночью,
Как, беззащитно гол и сир,
Клён отпускать тебя не хочет
В невидимый под вьюгой мир.
А он, разоблаченьем тронут,
Вдыхая звёзды всех миров,
На счастье нам с тобой уронит
Своё Жар-птицино перо!
Гале Кузнецовой
Ночной полет без сна и боли.
По коридору. Из окна.
Тебе навстречу лес и поле,
Туман и звезды, и луна.
Иных миров прикосновенье,
Иных времен бесстрастный взгляд.
Чьих дум высокое стремление
Мне приготовит путь назад?!
Скользить к сияющим вершинам
И падать в бездну бытия.
Кто здесь остаться
