не расходятся с деламиИ летят делам вослед, словно пули в молоко.
Не могу ничем помочь, так хотя бы намечтаю,
Растопырившись ежом, грохну в стену кулаком.
Но пугливые мечты – растревоженная стая —
Улетают от меня, словно пули в молоко.
И во сне, и наяву я тону в молочных реках.
Не жалея ни о чём и отчаянно легко,
От кисельных берегов отрываюсь без разбега
И лечу, лечу, лечу, словно пуля в молоко.
Буду твой
Твои глаза спокойны и пусты,
И взгляд пугает этой пустотой.
Но я уже давно с тобой на «ты»,
Я жду, когда ты тихо скажешь: «Стой».
Ты попусту словами не соришь,
Твоё молчанье хуже всех угроз.
Но час придёт, и ты заговоришь…
Когда?
Ответ я знаю на вопрос.
Когда уйдёт последняя,
Прошелестев листвой,
Гроза живая летняя, —
Тогда я буду твой.
Старик и море
В одном плохом богоугодном месте
В тяжёлых коридорных сквозняках
Болезнь и нищета гуляют вместе,
Утаптывая злого старика.
Его худое тело узловато.
Скрипит фальцет, как якорная цепь.
А то, что помирает небогато,
Так никогда от золота не слеп.
Старик силён. В аду его постельном
Немая память побеждает страх —
И море разливается по венам,
И пена закипает на губах.
Там – юность на бушующем просторе,
Тут старость – обмелевшая река.
Старик уснёт и вновь увидит море…
Но море ждёт другого старика.
Колесо
По вечернему морозцу, у прохожих на виду,
Я в коричневом пальтишке
вместе с матушкой иду.
В доме отчима сказали: я – ублюдок, мама —…
Только матушка решила это так не оставлять.
В диетической столовой мы вареников съедим,
Снова матушка поплачет:
я – любимый, я – один.
А потом пойдём посмотрим интересное кино:
Драки, битвы, перестрелки, лимонад в буфете, но
Нас опять отыщет отчим, он умеет догонять,
Будет плакать, извиняться —
мама будет извинять.
Он возьмёт меня на плечи – классно так —
сойти с ума!
Мама, папа, день рожденья и поэзия сама.
– Холосо пою я, мама? Холосо? Ну, холосо?
– Хо-ро-шо, сынок…
И в гору покатилось колесо.
Костры и звёзды
Седое утро гасит звёзды
И лишь одну – не потушить.
Все объяснимо слишком просто:
Она смертельно хочет жить.
Мне никого теперь не жалко,
И никому не жаль меня.
Ночь постарела, обветшала —
Пришёл рассвет другого дня.
Глубокомысленные свитки
Горят,
