самого в ту, давно прошедшую, не нашу эру.
Санёк нахмурился, потряс головой. Закурил.
«Кто? Мариам? Но не пойдет же она ночью к автомату. Соседка?…»
На исходе уже шестой месяц, как он, каждую вторую ночь отправляясь на эту работу по совместительству, неизбежно попадал под власть такого, как сегодня, настроения.
Мариам вот-вот должна родить, и он приходил сюда зарабатывать деньги. Приходил, а постоянное напоминание о насущном желании окружить ее заботой, бережностью, словно магнитом тянуло Сашу домой. Тянуло и, в последнее время все чаще, будто неслышно шептало о какой-то грядущей потере.
Вздрогнул от неожиданного, пронзительно громкого звонка в сонной тиши.
Хватает трубку: в ней – голос соседки:
– Александр?
– Да-да, я!
– Мари отвезли в роддом. Началось…
Сбив дыхание, медленно охватывая все тело обволакивающей волной, холодок прокатился с головы до пят.
– Как она?
– Все хорошо. Надо ждать.
– Да, да, – растерянно подтвердил он.
– Если что будет, я тебе позвоню.
– Да, да, – машинально повторил Санёк, вслушиваясь, как в такт коротким гудкам бьется сердце.
Кладет трубку, но та падает. Поправляет. Опять мимо. Наконец, положил на место.
Берет сигарету, подносит ее ко рту, но там еще дымится первая. Бросает в пепельницу и тут его осенило:
«Не спросил, в какой роддом?!»
Вскочил и, широко шагая, заметался по комнате.
«Она уже там! Неизвестно, каково ей! А вдруг…?»
Он резко оборвал непрошенное движение мысли. Стараясь отогнать сомнения, пробежался памятью по событиям последних суток.
«Все было нормально. Все будет хорошо,» – подумал Санёк, успокаиваясь, и, заново переживая их прощание, замер посреди кабинета, улыбаясь воспоминаниям.
Вечером, перед ночной сменой, намереваясь поспать хоть пару часов, он устроился на тахте, но, переполняемый знакомым сладким чувством разрастающейся радости, что он открыл в себе с первыми явными признаками становления его любимой матерью их будущего ребенка, восхищенно наблюдал за Мариам. Совершенно забыв об усталости и, разглядывая ее, будто впитывал, принимал в себя малейшее движение жены.
Вот она, одетая в непомерно широкий халат, забавно покачиваясь, подчеркнуто осторожно переставляя развернутые врозь носки ступней, оберегая того, кто уже заявлял о себе в ней, направилась к секретеру и, перехватив взгляд Саши, остановилась. Дрогнули ее тонкие брови, нежное свечение голубых глаз сменяется вопросительным, а затем тревожным блеском. Молча смотрит на него.
Санёк улыбнулся ей.
Она ответила: родные губы чуть приметно шевельнулись, но выражение взгляда не изменилось.
– Мариам, милая, – произносит он.
