Края стола он посыпал волшебным порошком, попросил приглушить свечи – да и принялся завывать да глаза закатывать. Ивану и от этого веселее стало – так Медиум забавно покачивался и надувался.
– Кто меня беспокоит? – раздался вдруг хрипло-звонкий голос лицедея. – У меня же на двери табличка «Не беспокоить» висит. В раю у всех такие таблички, вспомнил царевич.
– Это Иван, царский сын. Хочу, чтобы ты мне радость мою вернул.
– Ох, Ванюша, это ты по адресу. Я могу и песню спеть, и сплясать чего, и шутку-прибаутку, и за жили-были поговорить. Сам выбирай, царский сын!
– Сначала можно поговорить, а потом уже – остальное.
– Ну тогда расскажи, что тебя гложет.
Ларчик выслушал исповедь Ивана. Лицедей на том конце провода крепко задумался.
– Ох, не люблю я этого, Ванюша, не люблю, – наконец изрёк он.
– Чего не любишь, лицедей?
– Фатального исхода. Он тебе точно грозит, зуб даю, если ты в таком же духе продолжишь. И открытого цинизма не люблю.
– Но что же делать?
– Сдаётся мне, не со мной разговоры вести. Твою радость украл твой двойник и сбежал с нею в свой Белый город на Серебряном облаке. Скачи туда и верни себе радость. Может быть, тогда тебе повезёт.
Сел Иван-царевич на электричку и поехал в Белгород-на-Облаке. В рамках введенного кабинетом министров режима жесткой экономии царской семье урезали пользование железными конями и коврами-самолетами, так что царский сын воспользовался более простым видом транспорта.
На одном из полустанков поезд стоял слишком долго.
– Отпустите, пожалуйста, двери, – объявил по громкой связи машинист.
Реакции, видимо, не последовало – кто-то продолжал держать раздвижные двери так, чтобы их нельзя было закрыть.
– Значит так, пока держим двери, стоим, – сказал машинист.
Хулиган продолжал держать двери. Иван-царевич огляделся вокруг, но никто из пассажиров не двигался, в том числе люди в форме, поигрывавшие в нарды в углу вагона. «Ах да, – вспомнил Иван-царевич. – Это же я герой, это же я богатырь, значит мне дурака из двери и выпихивать».
Хулигана Иван-царевич нашёл в одном из соседних тамбуров. Он представлял собой ленту в красно-белую полоску натянутую крест-накрест поверх дверного проема. Иван дернул за ленту, но она не поддалась.
– А вот и не порвёшь! – воскликнул голос хулигана. – Я крепкий!
Иван приложил максимум усилий, но ленточное тело хулигана было прочнее камня. Царевич понуро сел рядом с ним в тамбуре.
– Закурить не найдётся? – спросил хулиган.
– Нет, я не курю.
– А я вот всё бросить никак не могу.
– Вот и не кури.
– Справедливо.
– Что ты двери-то держишь? Отпустил бы,
