очки и опять в планшет. Читает чего-то. Но тоже хорошенькая. Видно по всему – умная девочка.
Наученный горьким опытом, ограничиваюсь пока вежливым «здравствуйте». Вам, кстати, тоже советую быть более сдержанными при первой встрече в купе. Эти робкие тосты «за наше случайное знакомство!» обычно заканчиваются безобразными сценами под вечер, как правило где-то на полу между тамбуром и проводником. Не забывайте. Ну так вот. Со мною вежливо поздоровались. Устраиваются. Чтобы не мешать, деликатно ухожу в проход к окну, смотрю на проплывающую мимо красоту. Пейзаж, плавно сменяющийся под задумчивый стук колёс, это прекрасно! Провожаю взглядом унылый осенний вокзал, людей, безразличных к моему отъезду, идущих по своим делам сквозь слабый дождь. Поезд спокойно набирает скорость, и это завораживает, ввиду чего прерывистые повороты моей головы напоминают нервный тик, угрожая вывихом сустава, а мелькание за окном рябит в глазах, грозя тошнотой.
В купе сразу заметно присутствие женщины. Столик убран, прикрыт белоснежной салфеткой. Вместо моей газеты постелено тонкое полотенце. Моя кружка и самса на салфетке ни сдвинуты брезгливо к моему краю, а лежат в середине, среди «их» посуды. Пахнет влажными салфетками.
Но в воздухе летает какая-то тяжесть. Мгновенно чувствую. (Читайте выше. У меня в этом плане бзик по фазе.) Напряжение какое-то, говорю… С минуту молча наблюдаю и понимаю – чего-то натворила жена. Причём, вместе с дочкой. Муж подчёркнуто молчалив, суров. Ведёт себя так, словно не знаком с обеими и знакомиться не намерен. Движения чуть более быстрые, чем надо. Так же молча и нервно я расшнуровывал ботинки, когда на таможне меня единственного обыскивали уже во второй раз в течении часа. Из-за бороды.
Женщина и девочка ведут себя соответственно тону, заданному мужчиной. Чего натворили они? Документы потеряли? В унисон обстановке заваливаюсь на свою полку, уткнувшись в кроссворд.
– Ви-ить…, – под стук колёс в гробовой тишине голос женщины звучит тихой мольбой, – Вить!.. Тебе чай налить? Витя…
Мужчина резко встаёт, поворачивается к жене спиной, хмурясь поправляет в сотый раз сумки на верхней полке, подчёркнуто быстро выходит из купе к окну. Следующие полчаса он так и стоит к нам спиной и если бы он стал при этом тихо вздрагивать, рыдая, я бы уже не удивился. Дочка с мамой, серые от ужаса, не решаются пить чай без отца, украдкой посматривая на сгорбленную от горя фигуру. Чё они натворили? В моей голове мелькают сумасшедшие варианты, один хлеще другого. По их вине поезд задавил его любимую собаку? Дома оставили утюг, плойку и фен включенными? Отдали мошенникам на вокзале все деньги, включая карманные?
Тяжело вздохнув в который раз, мужчина обречённо уходит в сторону тамбура.
Я тоже ухожу, набираю кипятку, покупаю у пухленькой смешливой проводницы пряники, сажусь пить чай с газетой перед носом. Мужчина возвращается умытый,
