употреблять в пищу какому-либо человеку, неважно, является он евреем или нет.
Таким образом, как уже было сказано, изначальная кошерность самого животного является необходимым, но отнюдь недостаточным условием для того, чтобы его мясо было кошерным. Для этого необходимо сделать еще несколько шагов и первым из них является именно "шхита", осуществленный по самому строгому регламенту забой животного, даже незначительное отклонение от которого делает мясо трефным – то есть "растерзанным", "некошерным".
Суть шхиты, которую часто еще не совсем правильно называют "еврейским способом ритуального забоя", заключается в том, что предельно острым, не имеющим ни одной зазубрины ножом еврейский резник (на иврите он называется "шойхетом" – нетрудно догадаться, что слово это является производным от слова "шхита") должен молниеносно, одним движением перерезать пищевод и дыхательное горло животного.
При этом перерезаются также кровеносные сосуды и нервы, и животное быстро теряет сознание. При этом в момент проведения ножом по горлу животное не чувствует боли именно из-за предельной остроты лезвия ножа – вспомните, что, порезавшись бритвой, человек обычно не чувствует боли и понимает, что порезался лишь потому, что у него течет кровь. Ну, а после того, как резник сделал шхиту, животное также не может чувствовать боли, так как у него перерезаны нервы, передающие сигналы в мозг, да и сам мозг больше не снабжается кровью.
Однако принципиальное отличие шхиты от всех других видов забоя, подчеркивают раввинистические авторитеты, проявляются не только и не столько на физическом уровне, то есть в том, что речь идет о безболезненном способе забоя, при котором животное даже не успевает испугаться.
Главное различие между шхитой и способами забоя, принятыми у других народов мира, проявляется на уровне духовном. Дело в том, что, согласно Торе, любое живое существо после смерти приобретает особую, невидимую глазом и опасную не для тела, а для души ритуальную нечистоту – тумъу. И всякий, кто прикасается к любому мертвому телу, также заражается от него этой ритуальной нечистотой. Но вот животное, забитое методом шхиты такую нечистоту не приобретает – оно остается "чистым", и в этом – его главное отличие от падали. Этот момент прекрасно обыгрывает известный израильский русскоязычный писатель Яков Шехтер в своей повести "Астральная жизнь черепахи". Главный герой этой повести не имеет никакого отношения к евреям, но зато обладает экстрасенсорными способностями, и потому вынужден отказаться от употребления мяса, продающегося сначала в советских, а потом в российских магазинах, потому, что, как он сам это себе объясняет, оно "пахнет смертью". Но вот старые друзья приглашают его в гости в Израиль, в самолете израильской авиакомпании "Эль-Аль" ему предлагают курицу, и он с удовольствием ее ест, потому что – странное дело! – ее мясо было лишено "запаха смерти".
И объясняется все просто: в самолетах "Эль-Аль" пассажирам подается только кошерная пища. А под "запахом смерти" Шехтер
