для него попросту неприемлемо.
Понятие Шхины является одним из базовых, фундаментальных понятий еврейской религии, и как всякое базовое понятие оно трудно не только для перевода, но и для разъяснения. Попросите вы обычного религиозного еврея объяснить, что такое Шхина, и он запнется, как запнется почти любой человек, если попросить его объяснить, что такое “совесть”, “порядочность”, “интеллигентность” и т. д. – ведь это вроде бы вещи, понятные каждому и не требующие какого-то особого толкования.
Вместе с тем в еврейской философской, религиозной и мистической литературе за последние тысячелетия было написано немало исследований, посвященных тому, что же такое Шхина и как она проявляется в нашем мире.
Однако, боюсь, для неподготовленного читателя все эти толкования будут слишком сложны, и потому мне поневоле придется предложить ему несколько упрощенное, вульгаризированное, но, смею надеяться, достаточно близкое к истинному смыслу этого слова объяснение.
Шхина – это своего рода непрерывная эманация святости, исходящая от Всевышнего. Она представляет собой одно из Его свойств и неотделима от Него, подобно тому, как тепло, исходящее от печки неотделимо от самой печки. И так же, как, войдя с мороза в хорошо разогретую комнату, мы понимаем, что у этого тепла непременно есть какой-то источник, оказавшись в месте, осененном Шхиной, человек невольно начинает чувствовать присутствие Бога – чувствовать настолько явно, что у Него уже просто не остается сомнений в Его существовании.
Именно это ощущение и возникло у праотца Иакова, когда он заночевал на Храмовой горе. И, как уже говорилось, близкое к этому ощущение, хотя, конечно, далеко не такое яркое и сильное, появляется у многих из тех, кто побывал у Стены Плача.
Очень часто вместо слово “Шхина” используются такие понятия, как “Божественная слава”, “Божественный Свет” или “Облака Славы”.
И это тоже не случайно. Согласно иудаизму, Шхина – если, разумеется, этого захочет сам Бог – вполне может принимать и некие видимые формы. Например, мидраш утверждает, что самое облако, которое увидели Авраам и Исаак над горой Мория, но которое осталось невидимым для их спутников, и было ничем иным, как видимым проявлением Шхины. И тот свет, который ослепил Исаака, когда он лежал на жертвеннике был именно светом Шхины.
Во время сорокалетних странствий евреев по Синайской пустыне Шхина сопровождала их в виде “Облаков Славы”, окружавших со всех сторон еврейский лагерь, а также – когда евреи поднимались с места – указывала им путь днем в виде “Столпа облачного” и ночью в виде “Столпа огненного”.
Более того – опять-таки по воле Всевышнего – Шхина может принимать и другие образы, однако лицезреть их удостаивались лишь немногие праведники. Одним из таких людей, согласно преданию, был слуга и ученик Святого Ари[7] рабби Авраам Галеви Брухим.
Вот как звучит эта история в пересказе Эстер Кей:
“Однажды раби
Святой Ари – ЛУ́РИЯ Ицхак бен Шломо Ашкенази (1534, Иерусалим, – 1572, Цфат), великий каббалист, основоположник т. н. лурианской каббалы, оказавшей влияние на все последующее развитие как еврейской, так и европейской мистики. Известен как Ха-Ари (акроним словосочетания Ха-Ашкенази рабби Ицхак;; в народе Ха-Ари ха-кадош – букв. Святой лев).
