вскочил и машинально вытащил из ящика стола небольшой пистолет. К счастью, он успел вовремя сунуть его в карман. Дверь открылась, и в нее медленно вползло большое мусорное ведро на колесиках, а вслед за ним появилась пожилая женщина с усталым, сморщенным лицом, каждая черта которого выдавала в ней уроженку Жмеринки или Бердичева.
– Что за наглость? – взорвался Крох. – Вы что, постучать не можете?!
– Так ведь в это время никого не бывает… Я всегда в это время тут убираю, – попыталась оправдаться женщина и вдруг, на какое-то мгновение, Кроху почудилось в ее лице что-то знакомое… Да, сомнений быть не могло: в этой женщине было что-то от его покойной матери, тоже на всю жизнь так и оставшейся провинциалкой…
– Сегодня убирать не нужно, – уже мягко сказал он. – Все равно я тут за ночь успею насорить… Вы давно в Израиле?
– Да четыре года почти, – все еще испуганно ответила женщина.
– Ну и как устроились? Довольны?
В его голосе звучало искреннее участие и, почувствовав это, а может быть, просто обрадовавшись возможности хоть с кем-то поговорить в этом пугающем своей тишиной огромном здании, она на какое-то время забыла о той пропасти, которая разделяла ее и Кроха.
– Работаем, слава Богу, – ответила женщина. – По вечерам я здесь, а днем нянчу стариков… Жить-то как-то нужно. Квартиру вон недавно с детьми купила, так вся их зарплата уходит на машканту[9] и на питание. А ведь еще надо одежду покупать, внуки опять-таки в школе учатся, каждый день на что-то шекели нужны… Вот и вкалываем.
– А там кем работали?
– Там я была инженером на пищекомбинате в станице Диньская… Есть такая станица в Краснодарском крае, может, слышали. Мы туда с мужем по распределению попали…
– Нет, – покачал головой Крох, – никогда не слышал…
Дверь за уборщицей закрылась, и Крох почувствовал, что он окончательно успокоился. Этот ничего не значащий разговор с незнакомой женщиной поднял ему настроение и внес какое-то странное спокойствие в его душу, словно он действительно поговорил с матерью.
Но, увидев на экране "телеглаза" Шалву с каким-то долговязым парнем, он снова ощутил, как внутри у него все напряглось и, прежде, чем нажать кнопку и открыть дверь, он опустил руку в карман, чтобы еще раз удостовериться: пистолет находится там, где он должен находиться.
– Ты же сказал, что будешь совершенно один, – укоризненно сказал он Шалве. – Я думал, мы с тобой посидим с глазу на глаз, специально для тебя приготовил отличный коньяк.
– Этот парень нам не помешает, он, как ты понимаешь, свой человек. Так что давай разливай свой коньяк на троих…
– Говорят, у нас не самые хорошие новости, Шалва. Сегодня у меня был разговор кое с кем оттуда, – Крох показал пальцем наверх, – и мне сообщили, что Шеварднадзе арестовал Профессора…
– Ну, допустим, информация верная. Что это меняет? – Шалва посмотрел ему прямо в
машканта – выдаваемая государством на льготных условиях ипотечная ссуда для покупки репатриантами первой квартиры на родине.
