(ныне Риони)».
Азербайджанцы любимой птицей назвали фламинго. Молдаване – аиста. Узбеки очень любят горлинку. (В письмах почти все называют ее «горяшкой».) У казахов два мнения. Одни называют орла – «Символ наших бескрайних степей», другие фламинго – «Очень красива. Гнездится только у нас, в Казахстане, и нигде больше!» В письмах из Киргизии чаще всего назван улар, таджики символом своего горного края считают орла.
Всего по нескольку писем (разноречивых) пришло из Латвии и Армении. По ним каких-либо выводов сделать нельзя. И, стало быть, наш «союзный опрос» надо считать «прикидкой». Более точные и безошибочные результаты (по примеру эстонцев) можно получить только опросом друзей природы в республиках. Почти во всех молодежных республиканских газетах есть «страничка природы». Выбор «птицы-эмблемы» – хороший повод для разговора о родном крае, обо всем, что мы любим в родной природе и хотим уберечь. А результаты опроса (уже с эмблемой – работа художникам!) с наиболее интересными сведениями об избранной птице соберем потом в «Комсомолке». И будем просить Международный Союз охраны птиц оформить принятым образом наши симпатии.
А теперь информация. Многие помнят заметку в нашем «Окне» «Черный лебедь». Мы рассказывали о редкой птице, завезенной к нам из Австралии, и о пьяной выходке человека, убившего на одном из московских прудов эту птицу. За хулиганский поступок инженер Домодедовского аэропорта Леонид Бутов осужден на четыре года лишения свободы.
1972
Валдайский иней
Окно в природу
Есть какой-то секрет у валдайской погоды. В ином месте иней бывает в зиму раз или два, а тут каждое утро, подняв занавеску, видишь в окно белый мир. Белые сосны, в белых тяжелых ризах березы. Вороны, неподвижно сидящие в палисаднике, припудрены белым, у кота, важно идущего по дорожке, заиндевели усы. Возможно, сырые ветры, плывущие с Запада, тут, у Валдая, упираются в каменный выступ земли и оседают пушистой изморозью. Каменный выступ – Валдайская возвышенность (а на старинных картах – Алаунские горы) – не слишком высок. Но это все же барьер для ветров, и потому в здешнем лесном и озерном краю наблюдается «свой особый валдайский климат»…
Две недели я жил в комнатке – постоянном прибежище рыбаков. И потому каждое утро, надевая носки, свитер или унты, должен был опасаться крючков. Крючки попадались в матраце, в маленьком коврике, в щелях пола, в сапожной щетке. Однажды, устроив облаву на колючую снасть, я отыскал восемь великолепных крючков. Но утром, прыгая на зарядке, вскрикнул и вынул из пятки очередную занозу.
– Это же шведский! – закричал мой приятель, тоже рыбак.
Сигнальный колокол.
За околицей.
Наши дороги с приятелем утром расходятся. Он с пешнею в руках спускается к озеру, а я спешу на лыжню. Для
