на себя из бидона и опять телефонную трубку хватаю… Военная часть на подмогу пришла. Криушу оборонили, соседний поселок Ласково тоже оборонили, и от Кельцев огонь отвели. И лесу много уберегли. Я тоже внизу с огнем воевал. Три пары кирзовых сапог спалил, на теле были ожоги. А друг, однокашник, вместе на кочегаров учились, тот задохнулся в дыму. Вон там за березами схоронили. О, огонь в лесу – дело очень серьезное!
Разговор у вышки прервался дождем. Мы переждали его под навесом, наблюдая, как кормят птенцов скворцы.
– Ну вот, освежилась земля. Это значит, можно домой сходить, пообедать. И пивка даже выпить. Дождик для нас, вышкарей, как гостинец. А для порядку все же надо подняться…
Уже сверху я услышал удовлетворенное посвистывание – «все спокойно в лесу». И хриповатый голос:
– Отсюда, конечно, не один только дым замечаешь. Иногда видишь: лось подался к воде хорониться от комаров, видишь, ястреб голубя поволок, лиса бежит по опушке. Ну и, конечно, наша Криуша – как на ладони. Ну-ка, глянем, чем там хозяйка моя занята… морковку дергает в огороде!
– Вы знаете, – продолжает он уже на земле, понизив голос до полушепота, – моя Прасковья Фаддеевна – женщина очень заслуженная. Орден «Знак Почета» имеет. Тридцать три года тут, в Клепиках, ткачихой была. Понимаете – «Знак Почета»… Государственный, можно сказать, человек…
Когда прощаемся, Арсений Андрианович теребит волосы.
– Что-то я хотел не забыть… Да, это как раз по пути – заверните и к Гусаровой. Моя ученица!.. Первого класса вышкарь. Страху не знает. И вышка у нее обихожена, пожалуй, даже получше моей. Так и скажите, мол, твой наставник прислал…
Часа четыре всего посидели мы рядом с Арсением Андриановичем. Но очень он мне запомнился. Веселый, общительный, доверчивый, как ребенок, преданный долгу и делу, никому не желающий зла и счастливый от этого. Вспоминаю его «скворечник» в лесах, вспоминаю прогретую солнцем смоляную Криушу и благодарю дорогу за эту встречу. Хорошего человека узнать – как чистой воды напиться.
Фото автора. 24 мая 1980 г.
За полюсом
Год назад 31 мая за полночь по московскому времени Юрий Хмелевский поймал инструментом плутавшее в облаках солнце: «Ребята, полюс!» И семеро скинули рюкзаки – цель достигнута.
Журналистам на маленьких самолетах, летевшим к магической точке Земли, не терпелось увидеть семерку: как выглядят, что расскажут?..
Я их увидел в палатке. Они пировали. «Милости прошу к нашему шалашу», – не помню уж кто приветствовал прилетевших. В палатке было уже тесновато, сказать точнее, застолье напоминало кучу малу. Но, ей-ей, из всех приятных застолий я дольше всего буду вспоминать это – в полюсном «шалаше». Запах кофе, запах бензина от примуса, запах мужского пота…
Больше всего, однако, запомнились лица хозяев полинявшего «шалаша». Прилетевшие глядели на них с удивлением, восхищением и немалой долей тревоги – лица семерки
