когда была еще ребенком, слишком высокая для своего возраста, с пухлыми детскими щеками.
Теперь от пухлости не осталось и следа. Нигде. Лишь соблазнительные округлости.
Она что-то сделала с волосами, сообразил Джордан. Что-то чисто женское, придавшее им таинственное сияние. А глаза, наоборот, казались темнее и глубже. Боже, сколько раз он тонул в этих карих глазах…
Может быть, уже пора его пощадить?
В любом случае он был с Даной откровенен. Он вернулся, и ей придется с этим смириться. А ему придется привыкнуть к тому, что у него своя роль в этой странной истории, в которую она оказалась вовлечена. Дане придется иметь с ним дело, и он с удовольствием позаботится о том, чтобы это происходило как можно чаще.
Ровена встала. В ее движении, во всем ее облике Джордан почувствовал что-то знакомое. Хозяйка вышла на середину гостиной, улыбнулась, и это смутное ощущение прошло.
– Если вы готовы, пора начинать. Думаю, нам будет тут удобно.
– Я готова. – Дана повернулась к Зое: – А ты?
– Да. – Она побледнела и взяла Дану за руку. – В первый раз у меня была одна мысль: только бы не я начинала. Теперь не знаю…
– Я тоже.
Они одновременно повернули головы и посмотрели на картину, висящую над камином. Джордан, впервые увидевший полотно с изображением трех принцесс, подумал, что это не помогло ему обрести ясность мысли. Картина его заворожила.
Яркие, сочные краски, красота девушек и их радость, совершенство исполнения. И шок от того, что на холсте изображены фигура, лицо и глаза Даны.
Дочери бога и смертной женщины.
Джордан уже знал, как их зовут. Нинайн, Венора и Кайна. Но, глядя на полотно, он видел Дану, Мэлори и Зою.
Мир вокруг них был наполнен покоем, солнечным сиянием и цветами.
Мэлори в синем платье, с белокурыми локонами, спадающими почти до талии, и с арфой на коленях. Тонкая и стройная Зоя в платье цвета изумруда держит щенка, а на боку у нее меч. Темные глаза Даны искрятся смехом. На ней красное платье, она сидит на траве, в руках – свиток и перо.
Кажется, неразрывные узы связывают девушек друг с другом, а также ярким и сверкающим, словно драгоценные камни, миром позади завесы снов, но идиллия хрупка.
Тень мужчины среди темной зелени леса. Извивающееся туловище змеи на серебристых плитках дорожки.
Вдали, под ветвями дерева, обнимаются влюбленные. Наставница и воин, поглощенные друг другом, не замечают опасности, которая грозит их подопечным.
Три ключа, искусно вплетенные в живопись. Один притворился птицей, порхающей в немыслимо голубом небе, второй отражается в воде фонтана за спинами сестер, третий притаился в лесу среди ветвей.
Джордан знал, что Ровена писала картину по памяти и что память ее – несколько веков.
Судя по рассказу Мэлори – она сама это видела, – через несколько мгновений души девушек будут похищены и заперты в хрустальной шкатулке.
