только сегодня не проживешь. «Рыбак» Алешкин Михаил Григорьевич держит еще и сорок ульев, исправно хозяйствует в огороде (это его дочь с внучкой видели мы на мосту через реку).
О реке Михаил Григорьевич говорит со знанием дела. «Рыба обычная – щука, лещ, язь, плотва, окунь. Но надо знать, когда, какую и где можно взять. Пришлый рыбак и дорогой удочкой ничего не поймает. Я же, если сяду в челнок, без улова не возвращаюсь. Конечно, то, что было когда-то, ушло безвозвратно, но живут еще выдры в реке, значит, и Зуша жива». По здоровью Михаил Григорьевич уже нечасто садится в челнок – «больше маячу на пасеке», но, думаю, детям своим он уже заказал: могильный камень обозначить обязательно рыбкой.
Такая вот капелька нынешней жизни на древней реке, принимающей много притоков, среди которых – холодная, быстрая, чистая Снежеть, текущая через Бежин Луг. «А когда сама Зуша с Окой встречается, то еще надо подумать, в какой из рек больше воды». Это, конечно, патриотический глас зушанина. Был я на месте, где Зуша впадает в Оку. Конечно, предпочтенье надо отдать Оке, тем более что Зуша тут и кончается, а у Оки – эвон какой еще долгий путь к Волге!
На Зушу привез меня старожил этих мест, заместитель директора музея-заповедника Спасское-Лутовиново Владимир Зайцев. А поводом ехать сюда послужила страница особая в долгой истории Зуши. С конца 41-го года по июль 43-го река сделалась рубежом, на котором столкнулись непримиримые силы – германская и наша. Большое сраженье гремело на Волге, а тут, на Зуше, стоявшие лоб в лоб противники укреплялись до нужного часа. Наши войска окопались на правом высоком берегу речки. Поросшие травой окопы поныне целы. Повторяя изгибы Зуши, тянутся они на десятки километров от верховья реки до Мценска. Немцы были – рукой подать – в Заречье. Заняли высотки и построили бетонированные подземные укрепления. Наши время от времени пытались штурмовать высоты левого берега, но всегда безуспешно. С большими потерями отступали.
Сраженье на Курской дуге летом 43-го года обломало крылья немецкого наступленья в решающих точках – у Прохоровки и Понырей, и пришел момент больших контрударов. Один из них нанесен был немцам на Зуше.
11 июля была разведка боем, а ночью отсыпали, не подымая до поверхности воды в Зуше, мосты из камней, невидимые с самолетов, по которым стремительно прошли танки. И 12 июля начался штурм полосы укрепленья немцев. «Сеча была велика», – сказал бы летописец далеких лет. «Много полегло тут…» – сказал мне местный краевед Евгений Семенович Прохоров, уже много лет собирающий для музеев «железо войны» и кости погибших в большую могилу над Зушей. Я видел его находки в музее Верхней Вяжи и древнего Новосиля. Чего только нет! – каски, лопаты, винтовки и «шмайссеры», пулеметные ленты, фляги, штыки, телефонные аппараты, осколки бомб и снарядов, колючая проволока, заржавевшие мины. Потрясает находка трехлетней давности. На одной из заросших бурьянами высоток обнаружили пулеметное гнездо немцев. Из ямы, прикрытой
