«разоблачены» как «антипартийная группа» (Маленков, Молотов, Каганович), но и сам инициатор разоблачения Первый секретарь Никита Хрущёв. Если ставится под сомнение четвертьвековая безоговорочная вера в истинность любого умершего вождя, то надо ли верить каждому слову нового вождя, тем более что в скором времени народился и его культ, пусть не такой тотальный и разветвленный, как «культ личности Сталина», и, скорее, не страшный, а смешной и глупый. Во всяком случае, анекдоты о Хрущёве и кличка «Никитка-кукурузник» появились почти одновременно с его восхождением к власти.
Для подавляющего большинства российских интеллигентов того времени лозунгом стала двусмысленная и фальшивая фраза «восстановление ленинских норм». Из-за полного незнания настоящей отечественной истории, закрытости архивов, жесточайшей цензуры в области исторической науки, легендарный, воспетый советской пропагандой, период правления Ленина, по сравнению с известным на своей шкуре каждому сталинским деспотизмом начала 50-х гг., казался недостижимым идеалом. «Малое возрождение» послесталинской России в известной мере опиралось на обращение к русской культуре 20-х гг. XX столетия.
К «оттепели» из тех, кто представлял собой вершину русской культуры 1920-х, уцелели – в поэзии – прежде всего Ахматова и Пастернак, чьё творчество в течение 10 лет находилось под гласным и негласным запретом. Публикация стихотворений Пастернака в журнале «Знамя» за 1954 г., первый почти за 20 лет маленький сборничек стихотворений Ахматовой в 1958-м становятся тем, что сам Пастернак в одном из стихотворений назвал «ломкой взглядов», в которой увидел «симптомы вековых перемен».
Постепенно снимались запреты на произведения писателей, погибших в лагерях или тех, чьё творчество было запрещено в годы сталинского правления. Уже постановка пьесы Булгакова «Дни Турбиных» в Московском театре им. Станиславского (1954), а затем и маленький однотомник его пьес (1955) оказались симптомом действительно вековых перемен в восприятии его наследия, происшедших в читательском сознании в середине 1960-х гг. в связи с переизданием романа «Белая гвардия» и первой публикацией романа «Мастер и Маргарита» (1967).
Снимается запрет с изданий стихотворений Есенина, прозы Зощенко, Артема Веселого. Быть может, самое главное – впервые за долгие годы выходит десятитомное собрание сочинений Достоевского и однотомники его произведений. В театрах снимается запрет с трагедии Шекспира «Гамлет», поставленной в Театре им. Маяковского в 1954 г., и других пьес Шекспира, в которых тема преступной власти и преступного властителя могла зародить хотя бы отдаленные ассоциации с современностью в сознании российского зрителя. Менялось представление о значении и достоинстве рядового труженика, человека, личности, ценной самим фактом своего существования, а не только его преданностью государству и вождям. Человек – не меньшая ценность, чем государство, класс, народ. В каждом есть такие глубины и такие вершины, на обладание которыми власть не имеет права претендовать.
Драматургия Виктора Розова и спектакли, поставленные по его пьесам, говорили о том, что не полководцы и генералы, а рядовые участники
