и грубостью Никиты Сергеевича. Военные негодовали из-за сокращений армии и флота, а также уступок американцам во время кубинского кризиса. Многие винили Хрущёва в разрыве с Китаем, в расточительной помощи странам третьего мира за счет неотложных нужд страны. По всей России ходили злые частушки про незадачливого «кукурузника».
Пародируя пушкинское стихотворение «К Чаадаеву», повсюду распевали: «Товарищ, верь, придет она – на водку прежняя цена, и на закуску будет скидка: ушел на пенсию Никитка».
Даже те, кто был благодарен Хрущёву за реабилитацию родных и близких, не могли простить Хрущёву его грубых наскоков на людей и самодурства. И всё же Хрущёв своими руками, собой уничтожил феномен тоталитарного вождизма. Коротконогий, пузатый, с безграмотной речью, он внушал раздражение, презрение, возмущение, смех – только не мистическое благоговение и ужас. Прекращение террора и снижение уровня страха, наряду с ростом массовых ожиданий, меняло умонастроение людей.
Эти перемены коснулись и номенклатурной «челяди», которая впервые за тридцать лет посмела сплотиться и свергнуть своего «хозяина». Снятие Хрущёва поддержала практически вся партийно-хозяйственная верхушка, даже те, кого он опекал и продвигал. В числе последних были А. Н. Шелепин, стоявший в 1964 г. во главе новой могущественной структуры – Комитета партийно-государственного контроля, и В. Е. Семичастный – глава КГБ. Хрущёва предали даже его старые «друзья» Микоян и маршал Малиновский. В семье Хрущёва рассказывали, что, приехав домой после отставки, Хрущёв сказал близким: «И всё-таки моя заслуга перед историей в том, что меня уже можно было снять простым голосованием».
Секретари обкомов и руководители министерств отвернулись от Хрущёва потому, что его непрестанная кадровая чехарда и сумятица реорганизаций мешали их работе и не давали им вкушать плоды власти. К тому же Хрущёв явно запутался и исчерпал свой потенциал реформатора. В ноябре 1962 г. Первый секретарь разделил партийные организации, начиная с обкомов, по производственному принципу – на городские-промышленные и сельские. Он хотел поделить даже КГБ и милицию. Ходил анекдот: обнаружив пьяного, лежащего на улице, милиционер должен принюхаться. Если пахнет коньяком – пьяного нужно отправлять домой, водкой – в городской вытрезвитель, самогоном – в сельский. Другой анекдот говорил, что следующим этапом хрущёвских реформ будет разделение министерства путей сообщения на министерство «туда» и министерство «обратно».
Шелепин выступил главным организатором свержения Хрущёва. Но для руководства страной у него не было достаточного авторитета. Первым секретарем ЦК стал Брежнев, Председателем Совета Министров СССР – А. Н. Косыгин, а Председателем Президиума Верховного Совета – Н. В. Подгорный. Все трое были сталинскими выдвиженцами в ходе террора 1930-х гг. На первых порах, подобно вождям после смерти Сталина, преемники Хрущёва вели себя как «коллективное руководство».
В то же время, «келейный» характер смены руководства в октябре 1964 г. оскорбил тех людей, которые
