руки в карманы куртки, куда они упорно не хотели влезать, злорадно пояснил, что люди сошли с ума, так как им на все начихать.
– Меня как чумного, ни в одну квартиру не пустили. Людей как подменили. Говорят, мы подписываться больше не будем и все. И не объясняют, почему. У одной хозяйки полчаса стоял в коридоре, уговаривал-уговаривал бумагу подписать, а она ни в какую, пытался угодить, разжалобить, у нее из кухни уже разнесся запах пригорелых лепешек, она тут и сдалась, призналась. Анзор обещал ей доставлять горячие лепешки и пирожки на дом, бесплатно, по первому звонку. Телефон оставил. Других он запугал, третьим пригрозил… В том вон подъезде у стариков собака живет, так им сказал, что отравит сучку, ибо они нарушают общественный порядок. Не угодили чем-то собаки этому нахалу. Запугал стариков. Он и моего Верного обещал прикончить.
– Неужели все-все побоялись подписать простое заявление? – недоумевал Николай. – Да-а, могуч наш народ!..
– Все, кто здесь, все и подписали. Слушай, а, правда, мусульмане собак едят?
– Не слышал.
– А я вот слышал тут во дворе, говорят, что там, где они живут, там собаки не гуляют, их съедают.
У ног Ивана Никодимыча громко зевнула собака, будто догадалась о предмете разговора. Более того, было слышно клацанье ее зубов.
Во двор из-за деревьев лихо влетел старенький «Жигуль». Из него молнией выскочил ершистый Анзор, а следом вальяжно вывалилась грузная женщина. Николай Степанович встретился с ней чуть ли не нос к носу. Разглядел основательно. Она была невысокая, черноволосая, в темном плаще, с лицом смуглым, как у цыганки. Говорила с непонятным акцентом. Грозила. Обещала участкового прислать, составить протокол о противодействии властям… Показала бумагу, на которой стояла печать и было написано, что Анзору Мамедову разрешается строить ларек во дворе по улице Филипова.
– Вежливые люди вообще-то здороваются, прежде чем начинают разговаривать, – вставил реплику в долгую речь заместителя главы администрации района Николай Степанович. – А потом, почему вы решили сразу ликвидировать наш парк, не посоветовавшись с нами, жильцами, не спросив нашего согласия?
– Я поздоровалась, – слукавила, смутившись, женщина. – И парк рубить никто весь не будет, так, уголок небольшой расчистим. Вы же потом спасибо скажете, когда под боком живая торговая точка будет. Днем и ночью открыта будет. Спустишься из квартиры и все купишь. Так что никакого разрешения мы у вас спрашивать не должны, скажите спасибо, что о вас побеспокоились.
И тут, конечно же, началась словесная перепалка. Беспокойство толпы нарастало с каждой минутой.
– Поставьте ларек к себе под окна.
– Этот пройдоха еще и ночью будет торговать. Нам и так по вечерам спать не дают, а тут еще и ночь отнимут.
– Еще раз меня обзовешь, потом пожалеешь, – встрял в разговор Анзор, грозя поднятым вверх кулаком.
– Ты мне угрожать будешь?! Я войну прошел, сопляк. Мне твой ларек поперек горла, ставь его в другом месте, но не у нас.
– Мы гарантируем, никакого беспорядка
