конкурирующих сил на континенте, В) перенесением континентального раздора на территорию самой России, С) резким натиском империи на Европу с перспективой утверждения в ней в роли гегемона, D) отбрасыванием России из Европы объединенными силами Запада и, наконец, Е) попыткой России выстроить суверенное от Запада пространство с помощью геополитической активности на южных или восточных рубежах.
Уже тогда, в статье 1995 года Цымбурский делает вывод, впоследствии ставший центральным тезисом его докторской диссертации, что для каждой фазы этого цикла характерен свой особый тип геополитического проектирования. Когда Россия надеется на полноценное участие в европейской игре, она оказывается не склонна видеть свое пространство отделившимся от пространства Европы – и под тезис о слитности этих пространств подгоняются соответствующие реалии и факты. А вот как только Россия из Европы изгоняется, русские геополитики довольно быстро вспоминают или про наличие туранской крови в жилах значительной части населения империи, или про значение степных районов в истории Древней Руси и пр. Конъюнктуры времени начинают преобладать над конъюнктурами земли. Время диктует геополитическому воображению свою образную логику. Как увидит читатель диссертации Цымбурского, геополитики могут в ряде случаев действовать вопреки этой логике, но (как правило) это создает для них определенное политическое напряжение. Гораздо приятнее, когда ветер истории дует тебе в спину, когда геополитическое воображение открывается всем тем соблазнам, которые предоставляет проектировщику конъюнктура, то есть, по этимологии этого слова, связность текущих событий[1].
1995 год стал во многом переломным в судьбе Цымбурского. В любопытном документе, который нам еще предстоит не раз цитировать в настоящей статье, в Ходатайстве о замене предоставления полного текста диссертации научным докладом и возможности присуждения научной степени по совокупности работ ученого, поданном в ВАК от имени Диссертационного совета при Институте философии, говорится, что он «с конца 1980-х годов публикует, самостоятельно и в соавторстве, ряд работ по анализу геополитических проблем, по идеологии геополитики, а с 1995 г. полностью сосредоточил свои научные интересы в области теории и истории геополитики, как старший научный сотрудник сектора истории политической философии Института философии РАН». Здесь важно не только биографическое указание на переход Цымбурского в Институт философии на должность старшего научного сотрудника, совершившийся в 1995 году, но и разделение его геополитического творчества на две части: до 1995 года (когда автор «Острова Россия» преимущественно писал по «идеологии геополитики») и после 1995 года, когда он углубился в «теорию и историю геополитики». Очевидно, что это разделение, явно позаимствованное авторами Ходатайства И.К. Пантиным и Е.А. Самарской у самого диссертанта, отражает специфику восприятия самим
Как писал автор во введении «Speak, memory!» к составленному им самим незадолго до кончины сборнику: «Внесенное в заглавие слово конъюнктура происходит от латинского глагола conjungo, "вступать в связь, в том числе в брачный союз, образовывать сочетание с чем-либо", – парадоксальным образом оно отсутствовало в античной латыни. Лишь новоевропейские языки вырабатывают идею конъюнктуры как сцепления факторов и обстоятельств, составляющих специфику того или иного качественно выделимого отрезка времени. <…> Влияние французской исторической науки XX века (школы "Анналов") утвердило понятие о конъюнктурах разной длительности как посредствующем звене между структурой и событием: конъюнктуры предстают как сцепляющиеся тенденции в истории ментальностей, а также социальных, политических и хозяйственных структур, которые, в частности, делают определенную эпоху "плохим" или "хорошим" временем для тех или иных проектов и решений». См.:
