будь один, чем вместе с кем попало? – обернувшись к Леониду Ивановичу, спросил Ярослав, озвучив расхожее высказывание кого-то из великих философов древности.
И тут же пожалел об этом. Какое он, сопливый семнадцатилетний студент, имеет право обсуждать личную жизнь профессора? А ведь вырвалось же. Трепло!
Однако Сомов, казалось, воспринял реплику парня вполне нормально:
– Именно так. Уж лучше одному. Сарай слева от бани видишь? Нам туда. – Профессор пошарил рукой под крышей крыльца и вытащил длинный черный ключ.
В отличие от дома сарай имел крепкую, обитую железным листом дверь с мощными петлями, закрытую на тяжелый амбарный замок. Неказистое снаружи, кажущееся ветхим и убогим, местами даже поросшее мхом деревянное строение, живущее двойной жизнью, так же как и его хозяин, внутри являло собой полную противоположность своему внешнему облику– это был самый настоящий маленький спортзал. С застеленным гладко оструганными досками ровным полом, перекладиной для гимнастических упраженией, подвешенным к потолку на крюке толстым карабельным канатом, двумя различными по весу брезентовыми мешками с песком для отработки ударов и даже похожим на многорукое пугало обмотанным тряпками замысловатым манекеном, служащим для той же самой цели. С потолка свисала электрическая лампочка. В дальнем углу Слава заметил приставленную к крюку в стене широкую наклонную доску с брезентовой петлей в верхней части, для тренировки мышц брюшного пресса, гири, пару гантелей, обернутую суконным армейским одеялом скамью и даже самодельную штангу с набором дисков.
– Ну, как тебе моя берлога? – спросил Сомов, не без удовольствия наблюдая произведенный на мальчишку эффект.
– Нет слов, – кивнул Корсак. Глаза его жадно и азартно блестели. Особенно когда он смотрел на манекен. – О таком тренировочном оборудовании может мечтать любой боец.
– Хм… Тогда переодевайтесь, юноша! – предложил профессор, кивая на вбитые в стенку два толстых гвоздя. – И можете пока размяться. А я баню затоплю. Как раз согреется…
Сомов вернулся минут через десять, уже в футболке и трико, весь пропахший дымом. Убедившись, что сверкающий выступившим на лице потом мальчишка достаточно разогрелся для активных телодвижений, Ботаник сбросил ботинки и предложил провести мягкий, ознакомительный, условно-контактный поединок. Для Славы Корсака настал момент истины. Он впервые получил возможность попробовать свои силы с настоящим соперником.
Леониду Ивановичу хватило полминуты, чтобы оценить уровень подготовки Славы, спустя полгода встреч на уроках немецкого языка добровольно открывшегося ему с совершенно неожиданной стороны. Несмотря на огромнейшее количество грубейших технических ошибок, вызванных «кустарным» характером прошлых тренировок и отсутствием партнера, потенциал Корсака, как самоучки, оказался гораздо выше, чем мог себе представить профессор еще пять минут назад. Казалось просто невероятным, что
