шой вопрос…
Промозглым чёрным утром четырнадцатого марта Одинцов, как всегда, приехал на работу около половины восьмого. Вышел из машины и с неодобрением отметил выглядывающие тут и там из-под снега ледяные бугры, похожие на кляксы застывшего конторского клея.
– Уборочка на троечку, – вслух сказал Одинцов; по старой холостяцкой привычке он иногда разговаривал сам с собой. – На троечку уборочка.
В старом парке рыжие фонари размывали предрассветную мглу. Чёрные деревья царапали небо паучьими лапами веток. Пронзительные порывы ветра вышибали слезу. Одинцов пнул подвернувшуюся ледышку, запахнул куртку и двинулся к стылой громаде Михайловского замка. На служебном входе коротко пожал руку охраннику, обронил обычное: «Как дела?» – и услышал такое же традиционное: «Без происшествий».
Одинцов работал заместителем начальника службы безопасности музея, расположенного в замке, и сейчас оказался за главного – начальник грипповал дома.
Впрочем, временное повышение не нарушило привычного распорядка. В кабинете Одинцов поменял уютный джемпер и джинсы на рубашку с галстуком и тёмно-серый костюм, а высокие ботинки со шнуровкой – на сияющие туфли. До восьми он успел ещё свериться с рабочим журналом, чтобы освежить в памяти предстоящие дела…
…и день начался. Инструктаж и развод охраны, доклад ночной смены, возня с документами, телефонные звонки, совещание… Всё как всегда, привычная рутина.
Первую сигарету Одинцов позволял себе только после обеда. Конечно, он мог дымить и в кабинете – кто бы сказал хоть слово? – но порядок есть порядок. Хочешь спрашивать с других – спроси для начала с себя. Так его учили. Поэтому курил Одинцов на общих основаниях, где положено.
Газета лежала в курилке на диване – видать, оставил кто-то из охранников. Одинцов мельком пролистал её, пока тлела сигарета. Шквал рекламы, старые анекдоты, безграмотные кроссворды, перевранные слухи, скучные гороскопы – одноразовое месиво для размягчённых мозгов…
…но одна статейка всё же привлекла внимание Одинцова благодаря иллюстрации – витрувианскому человеку Леонардо да Винчи: посреди текста на большом рисунке раскинул руки в стороны патлатый мускулистый мужчина, вписанный в круг и в квадрат одновременно. Одинцов пробежал глазами первый абзац.
14 марта – самый необычный праздник в мире: это Международный день числа пи! В западных странах пишут сначала номер месяца, а затем дня, поэтому дата выглядит как 3.14 – то есть как первые цифры удивительного числа.
Дальше автор сообщил Одинцову, что магическая константа была известна ещё древним волхвам, которые использовали её в расчётах Вавилонской башни. Волхвы ошиблись не так уж сильно, и всё же колоссальное сооружение рухнуло. «Для простоты расчётов число пи-военное принимается за три ровно!» – вспомнил Одинцов слова преподавателя из давнего курсантского прошлого. Зато мудрый царь Соломон, продолжала газета, умудрился исчислить пи намного более тщательно – и построил Иерусалимский Храм, равных которому не было в веках.
В статейке упоминались Эйнштейн, которому повезло родиться в День числа пи, и Архимед, сумевший определить миллионные доли константы. Финал звучал патетично.
В наши дни проверено более пятисот миллиардов знаков числа пи. Их комбинации не повторяются – следовательно, число представляет собой непериодическую дробь. Таким образом, пи – не просто хаотическая последовательность цифр, но сам Хаос, записанный цифрами! Этот Хаос можно изобразить графически, а кроме того, есть предположение, что он – разумен.
Одинцов аккуратно погасил окурок, отправил его в урну вслед за газетой и вернулся в кабинет. Его ждало куда более увлекательное чтиво: документация к новой системе видеонаблюдения, которую монтировали в замке.
По экрану компьютера плавала заставка – цифровые часы. В статейке говорилось: число пи – это 3.14159, поэтому праздник в его честь наступает третьего месяца четырнадцатого дня без одной минуты в два часа пополудни. Разумный Хаос, который записан цифрами…
Чушь, одно слово.
Часы на заставке показывали именно час и пятьдесят девять минут, когда раздался стук в дверь. «Без опоздания», – удовлетворённо отметил Одинцов, ценивший пунктуальность, и встал из-за стола. Встреча была назначена на два.
В кабинет вошли двое мужчин – один помоложе и повыше, атлетического вида, другой постарше и покоренастее, с глазами спаниеля. У обоих к волосам на макушке заколкой крепилась маленькая чёрная кипа.
– Shalom! Nice to meet you, gentleman. I am… – начал было Одинцов, демонстрируя вполне приличный английский, но коренастый с вежливой улыбкой прервал его:
– Здравствуйте, мы говорим по-русски.
В Михайловском замке готовились к представительной международной конференции. Уровень участников предполагал
