и тебя не будет.
Она остановилась и повернулась на каблуках, дерзко посмотрев на Олега.
– Ну, так щелкни, – запальчиво выкрикнула Ульяна. – Ну, чего же ты не щелкаешь?
Олег неприятно рассмеялся, вытянул руку вперед, приблизив кулак прямо к ее лицу, а потом, сложив пальцы птичьим клювом, звонко щелкнул. Ульяна усмехнулась.
– И что? – поинтересовалась она.
– Ничего, – серьезно ответил Пятков. – Все равно будет, как я говорю. Только теперь по-плохому.
За неделю, отступившая было весна, вновь вернулась в Москву, развеяв беспокойство Ульяны.
На улице было тепло, почти жарко. Погода нашептывала грешные мысли об отпуске где-нибудь на югах. Сезон заканчивался. Правда, работа над летними проектами была в самом разгаре, а еще впереди было пафосное вручение очередной музыкальной премии, где Ульяна должна быть одной из ведущих. Но это было далеко, в августе, а на два блаженных месяца – июнь и июль, она могла позволить себе отдохнуть. Ток-шоу, где Ульяна учила всех как нужно правильно обращаться с женщинами, записали впрок, а проект о правильном и здоровом сексе шел в повторе. Маячивший на заднем плане Пятков отступил назад, и Ульяна почти позабыла об его угрозах. Но иногда, увидев в коридорах его долговязую фигуру, она чувствовала, как ёкает сердце, и торопливо проходила мимо, не здороваясь и не обращая внимания.
Олег тоже делал вид, что не замечает ее, демонстративно отворачивался, не приветствовал даже кивком. Ульяну это вполне устраивало, однако она спиной чувствовала его шарящие взгляды, невольно заливаясь краской, яркой, как у всех рыжих. И тогда она надеялась, приговаривая про себя: пронесет, пронесет, главное – дотерпеть до отпуска, а там мало ли… У него проект закроют, ее отправят на Шаболовку, или съемки будут в разные дни.
Ульяна почти поверила, что буря пролетела мимо, и оказалась совершенно выбита из седла, когда шторм внезапно обрушился прямо на голову.
Программа об ее детстве и юности уже была готова. Ульяна специально задержалась на работе, чтобы дождаться, когда в аппаратной смонтируют фильм до конца, а потом, замерев на краешке дивана, уставилась в экран. Режиссер Ирина Борисовна Шацкая знала свое дело. Ульяна предстала перед зрителями самой настоящей Золушкой, тонкой, ранимой, совершенно покоренной Москвой. Домочадцы и знакомые говорили о ней с такой теплотой, что Ульяна едва не прослезилась, и уже с меньшим отвращением вспоминала поездку в родной городишко, затерянный на краю цивилизации.
– Понравилось? – спросила Ирина Борисовна.
– По-моему, отлично, – откашлявшись, ответила Ульяна внезапно севшим голосом. – Знаете, мне никогда еще не посвящали целую программу. Вот. Дождалась.
– Я тоже считаю, что получилось хорошо, – кивнула Ирина Борисовна. – В сетке ты будешь через две недели. Сейчас Черский пойдет, после него Алёна Ларина, а потом ты. Если что надо подправить, говори сейчас.
– Нет, нет, – испугалась Ульяна. – Ничего не надо подправлять. Все супер!
Подскочив с места, она
