уже скривили даль,Тебя в ней сделав кривобоким.
Неужто молодость не может
Жить без рискованных отрав
И, отцветая, осторожно
Коснуться сути, не устав?
Неужто, дерзкие порывы —
От малоумья, с многосилы —
Сгибают нашу жизнь к земле…
И в теле, скопищем осадка,
Толкутся мысли добела,
Чтоб старость пышною была…
Прорежет мимика морщины —
И на лице всплывут дела.
Из безобразной паутины
Понятно станет, как цвела,
Писалась вся твоя картина…
А где душа? В согбенном теле?
Она всё так же молода?
О настоящем мыслит деле
И всё ей горе не беда?
Но тянутся кривые ветви
Телесных древ в своей мольбе,
Чтобы душа, покинув тело,
Взросла на праведной земле…
А здесь из яблок винно-прелых,
В обход печали и беды
Восходят живостью незрелой
Весенне-юные сады.
Невозвращенец
Прошел от «А» до «Я» —
И можешь умирать…
Все нынче потерял —
И можешь умирать…
Дожил почти до ста —
И можешь умирать…
И досчитал до ста —
И можешь умирать…
Оставлено на память —
И можешь умирать…
Смертельно кем-то ранен —
И можешь умирать…
Закончил свое дело —
И можешь умирать…
Услышал где-то: левой —
И можешь умирать…
Глубокий вдох и выдох —
И можешь умирать…
И с первым снегом выпал —
И можешь умирать…
Еще – живи, пока живется.
А умирай – когда придется.
«Мое сознанье протестует…»
Никто не минует тленья. Всех вытопчет смерть, как цветы и траву
Степан Щипачев
Мое сознанье протестует.
Я не хочу зарытым быть,
И разлагаться в жиже глинной,
И в тряпкодосочности гнить.
Как больно если нашу жизнь,
Пусть и уставшую от жизни,
Спускают на веревках вниз —
Навстречу неизвестной жизни!..
Не понимаешь ничего,
Хоть тщишься в поисках ответа…
Твоя неначатая песня
Бесцеремонно кем-то спета.
Керосинка
Что ты, милая, заунывную
Песню все мне молчишь и молчишь,
Все горюешь со мной по ушедшему,
Фитильком гребешковым горишь?
Может, ты подвернешь его, малого,
Чтобы песню твою не коптил,
Молчаливую да запоздалую —
Всю на сердце, как есть, сохранил?
«Веселые стихи…»
Стих может
