>Марло падал. Нет, не парил в воздухе, покачиваясь под уютным парашютным куполом, словно в колыбели. Он стремительно несся вниз. Выброшенный из кабины P-51[1], он отлетел в издырявленный, истерзанный хвостовой отсек самолета и сильно ушиб левую руку и плечо. Теперь Марло едва мог чувствовать их. Раскрыть парашют удалось, однако его закрутило, руки и ноги запутались в стропах, а воздух, сделавшийся вдруг таким упругим и тугим, что не вдохнуть, оглушительно свистел в ушах. Если он не умрет от удушья или от разрыва сердца прежде, чем упадет, удар о землю на такой скорости уж точно будет смертельным.
Перед глазами все мелькало, так что охваченному паникой разуму не сразу удалось собраться и оценить обстановку.
Дымящийся, подбитый «Мустанг» медленно удалялся от него, спускаясь по широкой, пологой дуге к массиву суши, темневшему далеко внизу.
Остров, такой далекий во время воздушного боя, быстро приближался, рос, заполняя собой все поле видимости.
А в небе, в полумиле от Марло, парил еще один парашют.
«Ну, хоть достал этого ублюдка, – подумал он. – Я сбит, но и он не ушел».
От этой новости сделалось легче на душе. Сегодняшний «Зеро»[2], сбитый на тихоокеанском театре военных действий, был семнадцатым на его счету. Мать часто шутила, что число «семнадцать» приносит ей несчастья, потому что именно в семнадцать лет она встретилась с отцом Марло, влюбилась в него и забеременела. Теперь оказалось, что на самом деле это число приносит несчастья не ей, а ее сыну.
Борясь со стропами, летчик внезапно – всего на миг – ощутил поразительный покой и ясность, и замер от потрясения. Свист в ушах стих; забылись остров, море и падающий самолет… Прикрыв глаза, он увидел перед собой красавицу-жену и маленького сына, родившегося совсем недавно, в его отсутствие. Увидел. Запомнил. Осознал, как любит их…
Внезапно стропы за спиной натянулись и рванули вверх, жестко встряхнув Марло. Падение замедлилось, сменившись плавным спуском. Открыв глаза, он поднял взгляд к развернувшемуся куполу, вцепился в стропы, потянул для пробы – влево, вправо…
Парашют послушно скользнул влево, затем вправо.
– А вот не сегодня! – торжествующе закричал Марло.
Но, несмотря на переполнявшее его облегчение, праздновать избавление от неизбежной гибели было рано. Если за следующие несколько минут он сделает хоть что-то не так, то лучше бы ему разбиться при падении, чтоб не мучиться.
Взглянув вниз, он поразился: остров был совсем близко! Сквозь густой тропический туман можно было разглядеть только часть суши. Мягкий изгиб береговой линии выглядел бы весьма заманчиво, если б не устрашающе густые джунгли, начинавшиеся у самого берега и простиравшиеся вглубь острова, насколько хватало глаз. Среди зарослей можно было различить и намеки на негостеприимность рельефа – острые вершины, ущелья, поросшие лесом отроги гор, темные тени долин, в которых могло скрываться все, что только можно вообразить…
Красота лазурного моря внизу завораживала: вода то темнела, то становилась светлее с каждой набегавшей на берег волной. Недалеко от берега навстречу прибою скользнула большая тень. Возможно, от облака в вышине. Или это косяк рыбы… Увидев что-то наподобие взмаха огромного плавника, Марло попытался выровняться и приглядеться…
Внезапно справа раздался оглушительный рев и свист, а затем – грохот, сотрясший воздух так, что купол парашюта всколыхнулся волной. Повернув голову, Марло увидел огромный огненный цветок, распустившийся там, где рухнул на берег сбитый им «Зеро». Рвущиеся боеприпасы расчертили воздух арками горящих трассеров. Разбившийся самолет снес несколько деревьев, и пальмовые листья, точно перья огромных птиц, кружили в воздухе и вспыхивали на лету, опускаясь в огонь. В небо взвился столб дыма.
Ни японского летчика, ни его парашюта нигде видно не было.
Марло приготовился к приземлению. Он собирался спуститься в полосу прибоя – там, где тихо шуршали, набегая на берег, волны. Его несло туда по чистой случайности, но лучше и придумать было нельзя: он надеялся, что мокрый песок и вовремя подоспевшая волна смягчат удар о землю.
Тень в море исчезла.
Марло слегка согнул ноги в коленях, готовясь, по всем правилам, упасть набок, коснувшись ступнями земли. Сделав все в точности как на занятиях, через десять секунд он вновь окажется на ногах, готовый продолжать бой.
Правая нога увязла в песке, и падение на бок вышло жестким. Стропы больно рванули ушибленную левую руку вверх, и в этот миг он услышал и почувствовал, как где-то позади, совсем близко, столкнулся с землей его собственный самолет.
Марло обмер: сейчас его настигнет струя горящего топлива, пламя слизнет летный комбинезон, кожу, плоть… Он все время клялся самому себе, что никогда не погибнет вот так. Лучше уж разбиться насмерть
