оружие… Не уверен.
– Но почему, Гена?
– Калибр маловат. Пять-пятьдесят шесть хорош в ближнем бою. На дистанции он быстро теряет энергию. Да и сдувать будет.
– Гена, я дам тебе таблицы, всё сам проверишь. А калибр… Что калибр? Не из Баррета же тебе стрелять. Зато не будет проблем с боеприпасом. Стандартный натовский патрон есть везде кроме, может, Русской Республики.
– Баррет – нет. Вот если бы ты мне Remington MSR принёс, с руками бы оторвал.
– Шутишь? Я её только в рекламном буклете видел. Но, если хочешь, заказать могу. Правда, боюсь даже представить, во сколько она тебе обойдётся.
– Я её тоже живую в руках не держал, только слышал. Но ты поинтересуйся, уж больно вкусная штука.
– Хорошо, я поспрашиваю. А четыреста шестнадцатая как? Понравилась?
– Да нравится она мне, нравится. Сколько ты за неё хочешь?
– Только для тебя, майн кумпель, вместе со всеми обвесами, роскошным прицелом от Шмидта и Бендера, цинком патронов и цинком ВОГов, всего пять тысяч триста экю.
– Курт, ты точно немец? Цены ломишь как одесский еврей.
– Не обижай меня, майн кумпель. На этой сделке я получу всего три сотни, а мне ещё магазин содержать. Я такие деньги запросил лишь потому, что вот эти вот желторотики, – он кивнул головой в сторону молодых ополченцев, – увидят, что ты купил винтовку и закажут у меня такие же. Но для них она пойдёт по совершенно другой цене, – Майер покачал пальцем и улыбнулся.
– Ладно. Я сейчас прогуляюсь к новому ювелиру, посмотрю, почём он возьмёт мои камешки. Если с ним в деньгах сойдёмся, сразу же зайду за винтовкой. А может, и за двумя. Жанне она уж очень подойдёт – отдача слабая.
– Гут. Тогда с тебя сто сорок два экю за патроны и ВОГи.
Мы пожали руки, и я вышел из стрельбища. За спиной раздались негромкие возгласы молодых ополченцев.
На улице я достал ходиболтайку и сказал:
– Дорогая, я к ювелиру. Ты со мной?
– Нет, – раздалось в ответ. –Мы с Анжи в Фиссе. Ты же не будешь там ничего покупать?
– Собираюсь только прицениться. Хочу узнать, почём он возьмёт камни.
– Только не покупай ничего без меня.
На улице было уже по-настоящему жарко и я подумал, что пора менять бейсболку на широкополую шляпу – уши горели.
Ювелир обустроился основательно. Он занял дом совсем недалеко от представительства Ордена, полностью переделав первый этаж под магазин и мастерскую, и надстроив второй. Я толкнул новую, не успевшую потемнеть на солнце деревянную дверь и привязанный к ней колокольчик громко известил хозяев о гостях.
В помещении никого не было. Я подошёл к высокой дубовой стойке, забранной стеклом, и только тогда понял, что всё-таки в магазине я не один. Из-за стойки белела маленькая, обрамлённая редкими чёрными кудряшками, лысина.
– Бонжур, – сказал я по-французски, помня фамилию ювелира.
