не спрятать занавесью лжи и кепкой поцелуй ты мой не скроешь! – отшутилась Тамара. Увидев изображение в мониторе, широко открыла глаза, приподняла очки и, в удивлении отпрянув от экрана, спросила:
– Что за порнуха? Ретро, что ли? Вы что тут оба делаете?! На мужиков потянуло? Мама моя! Дорогой, тебе меня мало? – Снова приблизившись к монитору, присмотрелась – А! Да это же вчерашний мужик! Он в пирамиде уже? Сколько продержите? Он стишки пишет. Прикольный. И мне стишок оставил! – Томочка звонко рассмеялась, цокнула языком: – И по кайфу! «Хлопушка» называется!
Администратор снял очки, сложил их, и, близоруко щурясь, улыбнулся змеиной улыбкой:
– «Хлопушка», говоришь? Я у тебя сегодня утром в руках видел томик Николая Гумилева. – он громко и с выражением процитировал строки: – «Я знаю веселые сказки таинственных стран, про черную деву, про страсть молодого вождя. Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, и верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя!» Правильно я прочел? – после секундной паузы продолжил: – Вчера ты читала Зинаиду Гиппиус. А позавчера, если помнишь, весь рабочий день очень внимательно изучала «Нерв» Высоцкого – как к экзаменам готовилась. Дома у тебя собралась целая библиотека из таких книжек. А твой e- book…
– Не выражаться тут здесь при мне! – откуда-то сбоку прогрохотал директор.
– Твой е-бук, – администратор продолжил, не обратив никакого внимания на директорское возмущение, – переполнен классикой. Мне, конечно, понятна тяга красивых женщин к высокому искусству. Но объясни нам пожалуйста, как можно читать прозу Андре Моруа или стихи Блока, и одновременно с этим калякать, как наркоманка в морфинилке? Ты что вчера ему сказала? Этому поэту, ты что сказала? Я, Тома, все слышал!
– Да, ничего, просто пообщались мал-мал… Потарахтели об исскустве жанра…
– Какого жанра? Жанра декларации эротических стихов обнаженным массажистом в женской сауне? Другой темы не нашлось?
Тамара покраснела, надулась:
– Значит ты за мной шпионишь? Он мне «Хлопушка» на листочке написал, подарил автограф, я сказала, что не все женщины такие, как в стихотворении, потом как-то само завязалось…
Павел Петрович нахмурился и глядя сверху вниз на администратора, произнес:
– Вот она молодежь! На уме только сиськи и цацки, причем у обоих половых гендеров!
– Павел Петрович! – Администратор молитвенно сложил руки – Ну не надо твоих замечаний! Тома, а можно ты не будешь употреблять всяких разных некрасивых и нецензурных слов? Они тебе не идут, ты этим показываешь, что ты любому доступна! Должна же быть хоть какая-то женская скромность! Ну, разве можно так, да еще с посторонними!
– Вот, Тамара! Слушайте теперь! – Возбужденно заговорил Петрович – А я Вам предлагал со мной дружить! Даже готов был квартиру Вам снять, для наших деловых встреч! Двухкомнатную! И в обществе выражаться не запретил бы!
