style="font-size:15px;"> – Бросьте, – махнул рукой Сом-Соом-Сом. – Что ему река? Он под землей находился. И огонь его не возьмет.
– В Соме разогреется, – возразил кто-то.
– Он и так раскаленный был, – сказал Жереб. – Сейчас остывает. Небось там какая-нибудь прокладка, чтобы не зажариться.
– Палками бить, – предложил дюжий Сомс. – Пусть рехнется от грохота.
Это показалось делом более здравым, но утомительным и долгим, хотя Жереб для порядка подпрыгнул и ударил в землеход мохнатыми копытами.
– Голодом уморить, – задумчиво произнес Соом.
– Там может быть еда, – помотал гривой Жереб, внезапно обнаружив нетравоядную смекалку. – И снадобья. А главное, за ним могут пожаловать. Может быть, прямо сейчас! Выручать товарища. Вот выползет штук десять таких же, где мы стоим, и посечет нас напополам.
– В конце концов он здесь замерзнет – прочавкала сердобольная Сома. – Давайте откатим его в Этажи. В подполье. Там жарко, а думать будем потом…
Этажами называли остов строения, от которого остались лишь сваи, балки и кое-где – перекрытия; крышу снесло, помещения выгорели; изначально этажей было намного больше, но сколько – никто не знал; верхние снесло, когда явился Сус вершить расправу, и теперь они покоились рядом, образовав мерцающую гору, вокруг которой буйно разрослись гигантские морозоустойчивые папоротники и лопухи. Но цокольный этаж сохранился; там даже стояли проржавевшие колесницы с обтекаемыми формами, дверцами, и разные Дети там иногда ночевали. Иногда – исчезали. Это было крайне опасное место, поскольку Почвенники, совершая вылазки, чаще направлялись первым делом туда, однако Дети об этом знали, и враг ни разу никого не застиг. Оно полнилось невидимым ядом, и там не стоило задерживаться. Но да, там было гораздо жарче, нежели снаружи.
– Кликни своих, – попросил Соом Жереба.
– Зачем?
– Пишут, что в старину таких запрягали.
Дело было дней столь далеких, что Жереб не оскорбился. Но звать никого не стал.
– Да я и один сдюжу, – заявил он. – Вы только сзади приналягте.
Опасаясь возвращения Почвенников и потому суетясь, землеход наскоро обмотали проволокой и тросами, которых было много припасено неизвестно ради чего – и вот пригодились; десятки перепончатых ладоней уперлись в теплый металлический бок, а Жереб, издавши задорное ржание, напрягся и дернул. На конский манер сразу и опозорился. Сосуд с начинкой медленно перекатился. На лбу Жереба вздулись лиловые жилы, копыта зарылись в пепел и почву.
– Наддайте, – прохрипел он.
Под ноги ему закапали горошины светящегося пота.
– Тяни! – отозвался Дажсом. – От Хога – Махогу! Поднажмем, братья!
– Именем Суса! – подхватил Соом, который по дряхлости не участвовал в затее, да и драгоценная книга мешала ему толком упереться. Он приплясывал сзади на раздвоенном до паха хвосте пуча глаза.
Юный
