как рассекает по ночам лунную дорожку блестящая от воды зубчатая спина монстра, кто-то даже утверждал, что разглядел клыкастую морду и мерцающие во тьме желтые глаза. Рыбаки стали реже выходить в море – никому не улыбалась участь быть съеденным заживо. Да и рыбы в бухте совсем не стало – те, кто все же отправлялся в рискованное плавание, возвращались с пустыми сетями. В одно безрадостное декабрьское утро жители городка увидели, что из морских глубин, словно пенная волна, поднимается туман. Он стелился над прозрачной водой, полз вверх по склонам Великаньей горы, окутывал маленькие домики и клубился у подножия маяка. Так, день за днем, бухта погрузилась в молочную дымку. Неизвестно, кто первый сказал об этом, но теперь уже в городке всем было ясно – туман напускает чудовище. Густой белый пар вырывается из его влажных ноздрей и застилает залив. В окруженную горами и морем бухту больше не привозили почту, пустовала гостиница, и это, подумать только, накануне Рождества! На улицах, несмотря на грядущий праздник, было тихо и безлюдно. Многим рыбакам, в том числе и Лёлиному папе, пришлось искать новые места для промысла, и теперь девочка даже не знала, вернется ли он к Рождеству.
– М-да-а… – Петрик пнул ногой камень, и тот, подпрыгивая, покатился по улице. – И, вместо того чтобы ловить чудовище, мы должны торчать в «Румяной булке».
– Пришли, – сообщила Лёля и остановилась перед входом в кофейню.
На круглой вывеске красовался внушительных размеров крендель, а в витрине, подсвеченной множеством лампочек, выстроились рядами всевозможные рогалики, пирожные и слойки. Друзья немного приободрились, увидев, что из больших окон льется уютный свет и за столиками уже завтракают первые посетители. Петрик открыл дверь и пропустил Лёлю вперед, а потом протиснулся за ней.
Глава 2
Подслушивать нехорошо
Воспитанные люди не подслушивают, но ведь они и окна обычно не разбивают. А если долго и упорно мыть посуду, можно рано или поздно напасть на след чудовища.
В светлом, полном умопомрачительных ароматов зале кофейни похрустывали свежие круассаны и шуршали набитые слойками бумажные пакеты. Но Лёля и Петрик не разламывали нежный бисквит, не вылавливали зефирки из густого какао, не сворачивали кораблики и розочки из нарядных красных салфеток. Друзья стояли на кухне, тоскливо оглядывая колонну из немытых чашек и пол, усыпанный мукой и крошками.
– Я-то думал, мы будем помогать печь какие-нибудь вкусности. Месить тесто, размазывать крем и все в этом духе… – Петрик был страшно разочарован.
– А я была бы не прочь укладывать булочки и пирожные в красивые коробки и перевязывать их лентами… – вздохнула Лёля и потянулась за фартуком. Потом она заколола на затылке длинные волосы и, засучив рукава свитера, приступила к штурму посудной горы. – Не стой столбом, Петрик! – бросила она через плечо. – Ты же не хочешь провести здесь все утро.
Мальчик нехотя взялся за стоявшую в углу щетку и принялся печально возить ею по полу.
Кухню
