я сообразил, что она изучает мой собственный бритый череп. На роль еще никого не утвердили, кастинг был в полном разгаре. Резко отъехав на стуле, я выставил руки и сказал, что не дамся.
Потом гримерша рассказала много интересного. Она могла изобразить любое злодейство. Ее балкон был завален отрубленными конечностями, и время от времени к ней возникали вопросы от соседей и не только. Еще позднее мне сказали, что она женщина хорошая, но неустроенная.
Возмездие
Конечно, невролог Невус подменил донора и под покровом ночи на операционный стол уложили хоккеиста, в которого Маша влюбилась, а Невус иногда продолжал воображать, будто это та самая Маша, которую он когда-то зачем-то сжег прямо в доме.
В операционных халатах Маргинал и Удав выглядели ослепительно. Они напоминали Глока и весельчака У.
Усыпленный клиент вдруг ожил.
Примчался спецназ, разбил зеркало, уложил на пол подзадержавшегося Тонну-начмеда. Негодяям скрутили руки. Слабое сердце было у «папы», но от сердечного приступа понарошку скончался Удав.
Производственная интерлюдия
С Удавом и Маргиналом вышла занятная история. Снимают по три цикла, по четыре серии в каждом. Конец цикла – новый режиссер, новые сотрудники. В (пред) последний день своего цикла Маргинал вырвался из темницы. Он предложил кардиологу Тому Крузу: хочешь, тебя трахнет нормальный мужик, а не пидор? Разделся ниже пояса и бегал. Требовал у водителя бензина, чтобы пить. Наконец, был заключен в гостиницу. С ее балкона он предлагал те же самые вещи тогдашнему президенту Януковичу.
Потом он ухитрился прилететь обратно, но с самого утра его обокрали проститутки. Он вызвал полицию и заявил, что ни на какие съемки не поедет. Катастрофа! Последний день. Я как чувствовал, что нужно приехать. Было пасмурно и грустно.
В двух эпизодах Маргинал был заменим. Он просто лежал под одеялом, а подельники перетирали тему. Но в третьем он говорил.
Орхоелейный фон Штоф посмотрел на меня.
– Быстро в примерочную!
– Я? Да я ни в жизни!
– Иди, говорю!
Меня одели в пиджак и вообще костюм Сопатки. Я приосанился. Юрей сказал, что Фон Штоф тем временем набросал мне блатной текст, а я вылитый Харви Кейтель. И ничего, потому что Харрисон Форд начинал уборщиком в 41 год. Мне было 46.
Фон Штоф тем временем набросал мне простенький блатной текст для диалога с Маргиналом.
Тот лежал на кровати, задрав острые носки ботинок.
Я подошел к Удаву:
– Ты что? Какой из меня блатной авторитет? Ты посмотри на меня!
– Да ты просто ни разу не был на блатном сходняке! Там одни такие манайцы и сидят!
Отыграли восемь дублей
Дублей. Было очень жарко от ламп, и меня постоянно обтирали щеточками.
Очнувшийся Маргинал сумел переврать половину фразы фон Штофа. Потом обратил внимание
