били поклон,Но в душе стереглись стать такими, как он.
…Мы пытаемся крикнуть в мирской тесноте:
«Времена изменились и люди не те…»
Нет! Опять кто-то плавно парит в высоте,
А назавтра другого несут на щите.
Что ж, себя на последний рывок сберегу,
Распрощаюсь с последним своим «не могу»
И уйду, ни следа не оставив врагу
На предательски чистом, холодном снегу.
Только правду не спрячешь меж слаженных строк,
Да и незачем. Все понимают намек.
Улыбаются, будто бы им невдомек,
Ну а сами твердят поперек, поперек.
Да вдобавок еще обзовут подлецом.
Все ж, наверное, лучше, чем просто глупцом.
Кровь почуя, с издевкой в грязь бросят лицом:
«Задушить таких надо, и дело с концом!»
Но уставший душой, поседевший от мук
Я не верю в понятие замкнутый круг.
И из тысяч враждебно протянутых рук
Я почувствую ту, что протягивал друг.
Вот тогда я, пожалуй, уйти погожу
И с улыбкою слабость свою провожу.
И немного волнуясь, ему предложу:
«Хочешь, я тебе все расскажу?»
«…Не надо ни гаданий, ни пророчеств…»
…Не надо ни гаданий, ни пророчеств:
Без племени, без имени, без отчеств
Слепые души сотен одиночеств
Кричат во тьме над стынущей рекой.
Еще надежда бьется в эти души,
А мир стоит, прикрыв глаза и уши,
И охраняет собственный покой.
Так немного всего и успели,
Только – только пришли в этот мир.
Ветер дует в открытые щели
Наших душ и забытых квартир.
И неважно, страданье ли, мор ли
Нас спешат за собой увести.
Цепенеющим пальцам на горле
Не удастся беды отвести.
Мы не знаем, с какой мы планеты,
Гости света и тьмы сыновья.
Неужели на многие метры
Не найдется людского жилья?
Мы не видели чистого снега.
Всюду холод и грязь во плоти.
Мы устали от быстрого бега,
Не пройдя половины пути.
Так послушай, послушай, послушай!
Всю в надежде, слезах и стихах
Ты свою онемевшую душу
Донеси в еще теплых руках!
Что нам горы, туманы и выси
На земле, где и бедность – порок?
Нам скитаться по-песьи, по-лисьи
По обочинам грязных дорог.
Мы пускаемся в жизнь, как в изгнанье,
Ветер в спину и резок, и свеж…
Нам страданье дано в оправданье
Безнадежности наших надежд!
Но назад из Аидова царства
Не вернутся – зови не зови —
Те, кого роковое бунтарство
Наконец довело до крови.
И уйдем, не оставив ни строчки,
Время письма хоронит в золе…
Вы ж такие, как мы, одиночки
На пустой и безгласной
