дальше, глубже…Теперь – и над землёй.
Остались где-то стужа
С Москвой – за запятой
Февраль остался с ними
А в нём – печаль моя,
Теперь сказать осмелюсь —
Исповедальная.
Я белолистно белый,
Как тот недавний снег.
Крошусь – подобно мелу.
Пишу: азм – человек!
Пришёл – из ниоткуда.
Держу путь – в никуда.
Несу с собою чудо —
Всего две буквы: «д» -«а»!
Да – каждому на свете,
Да – миру и мирам.
Пусть «да» звучат в ответах.
«ДА!» – говорю я вам.
«Я умру туда, где – любят…»
Я умру туда, где – любят.
Я уйду, когда в строке
Больше ничего не будет
Ни о вас, ни обо мне.
Я закончу – многоточьем,
Передав свой мир другим,
Чтоб разорванное в клочья,
Время стало вновь живым.
Чтобы слово высекалось,
Из секунды на века,
Чтобы впредь не обрывалась
Многоточием строка.
Я – готов, и предо мною —
Снова чистый белый лист.
Напишу, согласно строю —
В си-минор строфу… На бис
Пусть звучит седьмая нота
Пусть мелодию стиха
Доведёт до переплёта
Чья-то верная рука…
«Познал и – утонул в печали…»
Познал и – утонул в печали.
Я жизнь прожил быстрее, чем
Мне от рожденья обещали
Таро и Книга перемен.
Так, в двадцать шесть, шагнув с купели,
Я узрил света благодать.
С тех пор на приходящем теле —
Непреходящая печать.
Стихи, не вы ли мне шептали:
Ищи, и ты найдёшь, поэт,
В противовес семи печалям —
Единой радости ответ.
В начале, словом он предстанет,
Затем – звенящей тишиной.
И, будет снова, сдвинут камень —
Святой всесильной Пустотой.
И то, что неподвластно, знанью —
Откроется в Любви тобой.
Пиши, и ни о чём не думай.
Се, «при дверях стоит и ждёт».
Не то, что словом – каждой буквой,
Он в сердце любящих войдёт.
«В бумагу – боль вогнать и слёзы…»
В бумагу – боль вогнать и слёзы.
Перемолоть черновики.
Чтобы из всей ненужной прозы,
Взрастились – нужные стихи.
И новым днём строка звучала.
И утром, полные надежд,
Составы трогались с вокзалов
С желаньем жить – наперевес.
Чтоб взбитый крем кремлёвских башен
Дарила жителям Москва,
И ко влюблённым, хоть однажды,
Пришла б, действительно, весна.
В бумагу втаптываю прозу.
Из чернозёма – в белый лист
Ростками
