а ты отвергаешь меня. Ты забываешь, кто я. Ради тебя я пообещал умерить своё желание причинять боль, а ты не желаешь даже понять меня.
– Дело не в этом, Ник! – Возмущаюсь я от его речи. – Совсем не в этом. Я… мне необходимо время, чтобы переварить всю информацию. Я не робот, который может быстро сориентироваться в обстановке и смеяться над этим всем. Я принимаю тебя, какой ты есть. Я стараюсь. Честно стараюсь, но подводные камни, которыми ты наполнен… сложно, – я поднимаю голову к потемневшему небу и громко выпускаю из себя воздух.
– В разговоре с Люси, тот, который я подслушала. Ты обещал, что когда-нибудь расскажешь мне всё. Много этого «всё» осталось? – Спрашиваю я, возвращая свой затуманенный от переживаний взгляд на него.
– Тебе нужны все мои демоны, которые окружают меня. Да, Мишель, этого «всё» достаточно, чтобы заставить тебя бежать от меня. Только ты к этому не готова, – он приподнимает уголок губ в усмешке.
– Насколько это «всё» неприемлемо для меня? – Выдавливаю я из себя опасный вопрос.
– Я для тебя неприемлем, крошка. И я не держу тебя, хотя не хочу отпускать. Но необходимо это сделать ради тебя. Всё это слишком глубоко засело во мне. Даже сейчас вся эта природа и богатство на фоне твоего лица становятся блёклыми. А раньше я гордился этим. Но сейчас понимаю, что гордиться-то и нечем.
– Я принимаю тебя, Ник. Только дай мне время, чтобы смириться с этим. Я не хочу уходить, – делаю шаги к нему и останавливаюсь напротив.
– Ты смелая, Мишель. Не дай моей черноте заполонить тебя. Я никогда себе этого не прощу, – его горячая ладонь накрывает мою щёку, а другой рукой он обхватывает меня за талию, резко притягивая к себе.
Он был прав, его тепло окутывает меня. И я растворяюсь в нём, выбрасывая из головы все переживания. Я уже смирилась со всем, потому что потерять его намного хуже.
Сорок третий шаг
– Прости меня, Мишель. Прости, – шепчет он, сильнее стискивая меня в своих руках.
– За что? – Спрашиваю я.
– Просто прости без каких-либо причин, – он отодвигает меня, продолжая удерживать за плечи.
Поднимаю голову и всматриваюсь в его живые глаза, которые сейчас блестят от… я не знаю отчего в них такой лихорадочный блеск. Он пугает меня. Словно что-то нагрянет непременно и разрушит нас. Придавит своей тяжестью и сломает.
Ник на секунду закрывает глаза и открывает их, уже не выражающие никаких эмоций.
– Не делай этого, – прошу я, зная, что он поймёт меня.
– А сейчас прокатимся быстрее? – Он игнорирует мои слова, отпуская меня, подходит к ожидающей лошади, щиплющей траву.
Я только могу вздохнуть и принять его правила, по которым теперь живу.
– Давай, – отвечаю я.
Ник подсаживает меня, а сам теперь садится спереди.
– Обними меня. Держи меня крепко, крошка. Не отпускай, – говоря,
