наелся, – он пропускает мои слова мимо ушей, подзывая официанта. Не могу побороть в себе раздражение от его изменившегося настроения. Ему смешно, он играет в какие-то игры сам с собой. А мне противно на это смотреть.
Как только он расплачивается, я подрываюсь с места, яростно натягивая на себя пальто, и, не дожидаясь его, иду к выходу.
– Злючка, – смеётся он, догоняя меня и открывая дверцу машины. Я смеряю его надменным взглядом, и опускаюсь на сиденье пристёгиваясь.
Мы выезжаем, молча, как и продолжаем путь так же. Да, я злюсь. Ведь открыта для него, я рискую отношениями с родителями ради него. А ему, мать его, весело! Чёрт бы его побрал. Придурок!
Я громко фыркаю, с яростью поправляя ни в чём не повинное пальто.
– Хватит пыхтеть, крошка, – подаёт голос Ник, едва сдерживаясь от хохота.
– Я не чайник, чтобы пыхтеть, – язвительно отвечаю.
– Ты очень горячий чайник. Как мне нравится, когда ты так заведена. Трахнул бы прямо сейчас, – он продолжает насмехаться.
– Задолбал, – разворачиваюсь и ударяю его ладонью по плечу, что он резко тормозит.
– Мишель! – Он возмущённо поворачивается ко мне, а я хочу снова ударить его.
– Что, Мишель? Задолбал ты со своим хорошим настроением, когда мне его испортил, – бурчу я.
– Ты решила податься в садисты? – Он уже открыто смеётся.
– Придурок! – Крича, ударяю его снова по плечу. – Как же ты меня бесишь сейчас!
– Ну всё, крошка, – он перехватывает мою руку, только замахнувшуюся для нового удара.
– Не всё, – пытаюсь вырвать её, но он крепче сжимает запястье.
– Крошка, какая ты буйная, – улыбаясь, он целует мою ладонь.
– А ты лгун, – фыркаю я.
– Нет, всего лишь говорю всё так, как сам вижу. И если наши мнения расходятся, то это не ложь, а разное видение ситуации. Я знаю кто я, Мишель. Но ты пока и не догадываешься, насколько бываю жестоким, поэтому я не придаю значения твоим словам. Напомню тебе, я садист. Я обожаю причинять боль, – его голос спокоен и это начинает немного охлаждает меня.
– Да будь, кем хочешь, – прикрываю глаза от усталости, резко накатившей на меня.
– Но я же здесь. Рядом с тобой, а не в том месте, где могу получить своё личное наслаждение, верно? Так что успокойся, Мишель, – он снова целует мою ладонь и отпускает её.
Тру запястье, отворачиваясь и не желая больше обсуждать эту тему. Просто сил нет на спор с ним о его же душе. Я для себя всё решила, а он пусть что хочет, то думает и говорит. Только я буду верить в другое.
Мы в тишине доезжаем до университета, где я, не говоря ни слова, сама успеваю выйти из машины.
– Даже не попрощаешься? – За спиной раздаётся голос Ника.
– А ты заслужил? Вряд ли, Николас, – отвечаю не поворачиваясь.
Быстрым шагом дохожу до своей машины и сажусь за руль.
