атаке 25 мая и попадании немецкой бомбы выбросило из рубки, «Бомба попала в полубак с правого борта, снесла пушку вместе с орудийным расчетом, разворотила правую скулу полубака, который окутался черным дымом. Передний трюм был загружен взрывчаткой… Экипаж начал садиться в шлюпки. Одновременно капитан отдает распоряжение старпому Троицкому и боцману Пилько уточнить обстановку под полубаком… Вернувшись, старпом сказал капитану, что надо пойти на риск и попытаться потушить пожар… Выносили ящики со снарядами, к которым побирался огонь… С эсминца заморзили: „Предлагаем экипажу покинуть судно и перейти на борт эсминца“. Капитан ответил, что покидать судно мы не будем. Тогда с эсминца спросили, в чем мы нуждаемся. „Только в воде и в снятии раненых“, – ответил капитан… Шлюпка, спущенная с эсминца, забрала трех раненых… Подняв на борт раненых и шлюпку, эсминец дал ход и мы остались наедине с морем, фашистской авиацией и пожаром… Пожар начал затухать, стало меньше дыма, и работать стало значительно легче. Капитан дал ход вперед, и мы пошли на сближение с караваном…
В перерывах между налетами экипаж готовился к очередным атакам. Подметались настрелянные гильзы, подносили ящики с патронами. Женщины-буфетчицы, дневальные набивали в кают-компании пулеметные ленты, вахтенные внимательно следили за воздухом и горизонтом… Наконец на горизонте показались корабли и транспорты конвоя… „Старый большевик“ нагнал караван и занял свое место в строю. Приветствуя теплоход, все суда каравана подняли флажной сигнал „Молодцы“… Мы собрали останки моряков орудийного расчета правой пушки – половину туловища с головой лейтенанта Пискуса и отдельные части тела других моряков, разбросанных по судну, завернули в брезент и под оружейные выстрелы захоронили в водах Баренцева моря» (по Быстровой, с. 123–124). За этот подвиг капитан теплохода И.И. Афанасьев, стармех Н.И. Пугачев и рулевой В.А. Аказенок стали Героями Советского Союза.
Несмотря на потери пяти транспортов из 35, в Мурманск были доставлены 321 танк, 124 самолета, 2507 автомашин. К этому времени, однако, выяснился еще один неприятный результат для нашей стороны – неприспособленность наших новых эсминцев проекта 7 («семерки») для условий Баренцева моря, когда по свидетельству самого командующего Северным флотом, в штормовых условиях «на „Гремящем“ погнулись пиллерсы под верхней палубой. Это грозило нарушить целостность самой палубы, которая стала прогибаться и провисать» (Головко, с. 97). Судя по последнему источнику, подобные ситуации с нашими «семерками» повторялись неоднократно (весной 1942 года с «Громким», осенью того же года с «Сокрушительным» и т. д.). Что касается ограниченной автономности наших эсминцев, об этом было известно заранее, поскольку они строились для внутренних морей, и не предназначались для дальних конвойных операций. Взгляды товарища Сталина на роль вооруженных сил отчетливо проявлялись не только на суше.
Англичане между тем приспосабливались к условиям нового морского театра военных действий. С учетом воздушной угрозы они включили в конвой РQ-15 из
