в ажуре», – обещал начальник Газпрома, и я записывала.
Вот за этим занятием меня и застала Роза.
– Здра-а-а-авствуйте! – Я улыбнулась и задвинула пепельницу подальше за компьютер.
С тех пор как я и Антон окончили школу, мы с Розой Михалной не виделись. За два года я так ни разу и не зашла в зеленый домик на тихой улице у городского парка, где проживало семейство, и потому была очень рада этой встрече, неожиданной, как мне казалось.
Роза Михална окинула хозяйским взглядом мой письменный стол, заваленный бумагами. Хозяйским взглядом – именно так легендарная Роза глядит на этот мир. И всем вокруг сразу понятно – вот она, наша барыня.
Хорошая свекровь – как перчик, должна немножко обжигать, чтоб жизнь нам не казалась пресной. Хорошая свекровь – как водка, должна немножко быть противной, чтобы рядом с ней всем было весело, но не возникло желания задержаться. Хорошая свекровь – как примадонна: дала концерт – и дальше на гастроли. А впрочем, кем бы ни была хорошая свекровь – бабочкой, монстром, балериной… Не важно. Главное, хорошая свекровь – всегда счастливая женщина, у которой очень мало свободного времени.
Уборщица, которая мочила пол вонючей тряпкой на деревянной швабре, не посмела даже ей сказать: «Куда вы прете, женщина?» Да и вообще никто ни разу не посмел спросить у Розы: «А вы за кем тут занимали?» Она привыкла проходить во все инстанции без очереди и без пропуска.
– Здравствуй, здравствуй, дорогая, – кивнула Роза и по своему обыкновению сразу приступила к делу. – Что-то ты давно к нам не заходишь?
– Так… – Я немного растерялась. – Ведь некогда…
Я вспомнила всех легкомысленных маньяков, с которыми училась на факультете журналистики, и с огорчением подумала: «Это все из-за них! Из-за этих пьяниц с гуманитарными наклонностями я забросила своего друга Зильберштейна». А ведь как часто посреди гулянок я вспоминала и Антона, и зеленый домик, и старый сад. Я с жаром уверяла, что дружба между мальчиком и девочкой возможна и что у меня даже есть один друг, с которым можно без ломания и кокетства просто по-человечески поболтать и выпить чайку в старом саду, где гуляют большие пушистые ньюфаундленды. Никто не верил мне про дружбу девочки и мальчика. Все ржали надо мной и напивались в хлам, так сильно напивались, что не могли повторить по слогам простейшее слово – нью-фа-унд-ленд.
Однажды я захотела показать своего Зильберштейна новым друзьям и пригласила его к себе, на ужин в общагу. Антон немного опоздал, и петуха, которого я для него пожарила, сожрали эти вечно голодные маньяки. Оно и к лучшему, петух был старый, жесткий, как собака… Разумеется, все это с Розой я не обсуждала.
– Что не заходишь? – Она мне говорит.
А я ей отвечаю:
– Так… не приглашаете.
– Приглашаем, приглашаем, – пошевелила бровью донна Роза.
Она принесла в редакцию объявление
